Читать «Грех и другие рассказы» онлайн - страница 50

Я люблю дешевые кафе, их сырой запах, словно там круглые сутки варится суп и в супе плавают уставшие овощи, чахлый картофель, расслабленная морковь, и кажется, в числе иного еще случайный халат поварихи, если не весь, то хотя бы карман...

В дешевых кафе темные оконца, на них потные изразцы, и подоконники грязны. Стулья, когда их отодвигаешь, издают гадкий визг по битым квадратам плитки, и столы раскачиваются, поливая себя компотом. У нас на столе компот, мне он не нравится, но я его выпью.

Сначала мы ведем себя тихо, съедаем все быстро, поэтому новые блюда начинают разносить с нашего стола. Он всегда пустой, наш стол, через две минуты на нем нет даже горчицы, ее Вова выскреб своими тяжелыми, потрескавшимися пальцами; только серая соль комками осталась в солонке. Соль насыпали бы на хлеб, но хлеб мы съели, едва рассевшись.

Через полчаса поминки становятся шумны, и нас уже никто не слышит и не видит. Иногда только кто-нибудь подсядет, скажет, что хорошая бабушка была. И мы выпьем с ним не чокаясь, хотя он норовит боднуть наши стаканы своим. Не привык еще, у него это, быть может, первая бабушка, а у нас уже никто не вспомнит какая.

Вова, наглая его морда, сходив отлить, уже разузнал, где стоят ящики с водкой, числом два, и ухватил там бутылку без спроса — нам долго не подносят, а еды еще много, насытив первый голод, мы начинаем расходовать ее бережно.

Только поняв, что родные уже значительно поредели, а наши юные, непотребно веселые голоса слишком громко звучат в опустевшем зале кафе, мы догадываемся, что надо собираться.

Глотаем пищу, засовываем надкусанный пирожок в карман, новую бутылку, разлив чуть не по целому стакану, выпиваем залпом и выбегаем на улицу, остудить горячие головы.

Курим, толкаемся, вглядываемся друг в друга нежно. Каждый не желает расходиться и ждет, что события сами по себе примут какой-нибудь удивительный оборот.

— По домам пойдем или что? — спрашивает Вова, и я слышу в его голосе лукавство.

— Неохота пока, — отвечает Вадя, показывая, как приветливый конь, белые зубы.

И тут Вова достает из-за пазухи бутылку.

— Своровал, гадина! — смеюсь я. — Обокрал старушку, студент!

— Сам ты студент, — отвечает Вова весело; его слова не лишены уважения. Меня в нашей компании почитают за самого умного, хотя образование у меня такое же: скучная школа и «тройки» в аттестате.

Нам нужно найти себе место, и мы начинаем свое кружение по городу, все меньше ощущая сырость в ногах и ледяные сквозняки, все больше раскрывая воротники, задирая шапки, ртами снег ловя.

Мы не застали дома случайно помянутого дружка Вовы, то ли Вади, который вряд ли порадовался бы нам, но приютил бы на час; Вадина, то ли Вовина, тетка погнала нас, не открыв дверь; а шалавая подруга и Вади и Вовы, как выяснилось, съехала.

— Куда? — спросили мы у глазка.

— В деревню свою, — ответили нам из-за двери. — Из-за таких, как вы, коблов ее из техникума выгнали...

Мужчина, сказавший нам это, ушлепал тапками в глубь квартиры, не попрощавшись.

Вова позвонил еще раз и, дождавшись ответа, склонил красное лицо к глазку.