Читать «Только одна ночь» онлайн - страница 59

— Сыночек милый, кровинушка ты моя… — Она обессиленно обняла его негнущимися руками, прижала голову к груди и принялась гладить густые, слежавшиеся волосы. — Что же нам делать, родненький ты мой? Опух ты от голодухи, совсем опух…

Толя огляделся и увидел, что ноги его действительно неестественно округлились, будто налились, руки едва сгибались, пальцы стали похожими на морковь-каротель. Он с трудом сполз с нар на ледяной пол, взял валенок. Распухшая нога в обувку не лезла.

— Возьми нож и разрежь голенища, — послышался глуховатый голос матери. — Мы в тридцать третьем году так делали, когда пухли от голода.

— Хорошо, мама, хорошо, — вымученно улыбнулся Толя и, взяв армейский тесак, разрезал оба валенка по щиколотку. Надел их и тут же присел — ноги не держали.

— Осторожнее, сынок, — сказала мать. — Потихоньку, полегоньку, не торопись, береги ноги. Бог даст, доживем до тепла, а там и полегчает. Щавель пойдет, из крапивы щей наварим, из лебеды лепешек бабушка напечет.

Она смотрела на сына и не узнавала. «Вытянулся парень. Лицо-то уже и не детское, взгляд как у взрослого, пристальный, мужской. Хоть бы уберечь его. А как? Вот сколько детишек-то умерло от холода да от голода. Немец проклятый все забрал, до последнего зернышка, весь скот в Германию угнал…» Она еще долго проклинала «фашиста проклятого», вспоминала довоенную жизнь, которая теперь казалась такой светлой…

Весна была ранняя. Люди разбрелись по полям в поисках щавеля, крапивы, лебеды. Закурились печки-времянки, разнося по селу вкусный запах щей, сваренных из крапивы, приправленных горстью прогорклой муки, добытой на сожженном немцами элеваторе… Мать изо всех сил старалась подкормить сына — ему шагать за плугом на картофельном колхозном поле.

Пахать Толю научил отец, ему, первому среди мальчишек, была доверена раненная в ногу красноармейская лошадь. Покорная и трудолюбивая, она сразу привыкла к пареньку, доверчиво и ласково клала голову на его по-детски узкое плечо. Толя водил лошадь в лишь ему одному известные места возле болота, где трава появлялась, как только сходил с песчаных пригорков снег; пока лошадь щипала первую зелень, он по-крестьянски неторопливо чистил щеткой и скребницей ее впалые бока, покатый круп, тонкую шею. Припадая на раненую ногу, лошадь передвигалась ближе к подлеску, смачно хрустела травой, довольно фыркала…

12

3 часа 1 минута 57 секунд. Время московское.

Размышления Скорнякова прервал телефонный звонок — Прилепский доложил обстановку. По данным разведки, «противник» ведет перегруппировку войск, дозаправку авиации, и потому налет начнется не скоро. Что ж, можно выйти на свежий воздух, мозги проветрить, поразмышлять.

Снова зазвонил телефон. Скорняков снял трубку и, с трудом узнав из-за помех голос члена Военного совета Снежкова, сообщил ему обстановку, рассказал о принятом решении, о предполагаемых дальнейших действиях, ответил на многочисленные вопросы. «Беспокойный человек, — подумал он. — Всегда с людьми, всегда там, где трудно. После партактива сел бы на поезд и — домой. Нет же, узнал о тревоге и — на КП части. Переживает, чтобы ни одна цель не осталась учебно не обстрелянной, обзвонил, говорит, все политорганы».