Читать «Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945» онлайн - страница 147

Многое отошло в далекое прошлое. Но не исчезнет бесследно память о подругах. Я и сейчас вижу Аню живой: светловолосая, стройная, подтянутая, с начищенными до блеска орденами, стоит она на берегу моря и, улыбаясь, смотрит вдаль…

Всевидящее око Смерша

…Мы с Раей Харитоновой догоняли свой полк. Где он? Куда идти? Мы не знали. Подчинились движению общего потока отступающих.

Ставропольская степь была кремнево-спеченной, полынь пахла перебродившей земляникой.

Куда и неведомо зачем брели, лишь бы течь да растекаться.

Народу тьма, а никого не разглядеть, все на одно лицо, страхом, будто золой, припорошенные. Я и сама шла себя не помня, плыла, как в тифозном жару, ног под собою не чуя. Перегорела во мне душа чадным пламенем, прелой корою опадала с меня прежняя плоть, а в обугленном скелете моем зарождался другой человек, с тем же именем и фамилией, но с иными глазами и другим слухом. В общей мешанине вокруг я сразу увидела отдельные лица и в сплошном крике услышала разные голоса.

Я словно заново складывалась из них в другое, незнакомое еще мне самой существо. Тащились мы тогда на юго-восток слепым табуном, без оружия, ели, когда было что, и пили, где доставалось. Шли больше по ночам, а днем мессеры секли на бреющем все живое под собой.

Мы шли по опаленной солнцем степи. Впереди – своя, за спиной – чужая. Ты – граница государства. Шаг за шагом, шаг за шагом в глубь степи, в глубь страны.

– Воздух!

И смывает всех с дороги. В кювет – лицом, грудью, коленями – спасай, земля-матушка! Моторный рев, надсадный, вынимающий душу вой – водопад из поднебесья… И незыблемое – прочная земля – сотрясается, лопается, крошится. Лицом, грудью, животом, коленями в ненадежную землю. На дороге, путая постромки, бьется раненая лошадь, ржет, истерично захлебывается, в ее предсмертном крике что-то жутко человеческое.

Я прижалась к Рае: мне страшно.

Рае тоже страшно. Кругом незнакомые люди. Грязные, обросшие, смертельно усталые.

Вместе с темнотой пришла тишина. Вместе с тишиной – ощущение, что ты пока жива и что долго-долго будешь жить, долго, по крайней мере до утра. И можно распрямиться во весь рост.

Светят звезды, низкие, крупные, какие-то мохнатые. Степные звезды. Среди них, казалось бы неподвижных, выстроенных в знакомые с детства созвездия, нет-нет да потянутся ровной чередой блуждающие звезды.

Прижавшись друг к другу, мы улеглись на пыльную траву и тут же провалились в сон. А на рассвете опять побрели, еле волоча ноги. Впереди показалось какое-то село, и мы надеялись там напиться вволю, раздобыть кусочек хлеба, умыться… Но, не успев войти в село, увидели в небе целую армаду вражеских самолетов.

Из края в край по небу, распластав крылья, неторопливые, грузные, они шли прямо на меня. Для них степь что ладонь. В самом центре этой доверчиво раскрытой ладони – я, беспомощный, маленький человечек.

Гул моторов до отказа заполнил просторный солнечный мир, от неба до земли, гудят моторы, и дрожит каждая травинка.

Что может быть бескрайнее неба? А в этом необъятном небе стало тесно. Крылья, крылья, крылья, вытянутые тела, хвосты – тесно, небо в черных тяжких крестах. Степь шевелится от теней.