Читать «Сборник произведений» онлайн - страница 99

Когда Александр Петрович позвонил у безмолвной теперь двери Ивана Матвеевича, ему открыла Буба и с приветливой французской улыбкой номер первый сказала:

— Bonsoir Monsieur Александр Петрович! Идите, пожалуйста.

И на вопрос, дома ли Иван Матвеевич, ответила с улыбкой номер второй — более интимной и чуть-чуть лукавой:

— Нет, папа не дома. Но он обещался сегодня бывать к ужину. Вы можете поджидать…

Глядя на ее красивые и совершенно — как безоблачное небо — пустые глаза, Александр Петрович подумал, что, пожалуй, правы сплетники, уверяющие, будто она с хладнокровием, ловкостью и расчетливостью, в таком возрасте почти невероятными, обирает «в сухую» сверстника и товарища Ивана Матвеевича по корпусу, разбогатевшего во время войны малярного подрядчика Марлевского. В столовой — не слишком эффектная в туалете собственной конструкции — Лидия Васильевна вела разговор о нуждах сестричества святой равноапостольной княгини Ольги со своим батюшкой, веселым старичком, одетым относительно опрятно, без того налета «на Дне» Горького, который почему-то свойствен костюму большинства русских священников за границей.

Рядом с отцом Димитрием сидел член приходского совета. Это был, по эмигрантским понятиям, еще совсем молодой мужчина, рыжебородый, плотный, в сером костюме с очень настойчивым — по цвету и рисунку — галстуком из искусственного шелка. В лице его было что-то такое, чего обычно не замечается у людей, не имевших счастья проживать под мудрой властью марксистских благодетелей: какая-то противоестественная помесь притаившегося под кустом зайца с готовящейся к прыжку из-за того же куска рысью.

Представившись обществу и включившись в беседу, Александр Петрович все время — по возможности незаметно — разглядывал рыжего и пытался вспомнить, где он его видел — и в этом не успел никак. Однако тревожное ощущение какого-то неблагополучия оставалось, и память продолжала лихорадочно перебирать свои картотеки.

Когда Буба в хозяйственном передничке, пикантная, как опереточная субретка, стала накрывать на стол — Александр Петрович, взглянув на часы, сообразил, что Иван Матвеевич и на этот раз надул — уже своих домашних — и что лучше будет пойти поесть просто к себе: рыжий почему-то нестерпимо раздражал. Сославшись на свое безработное положение и неотложные дела, Александр Петрович поцеловал все еще прелестную ручку Лидии Васильевны, подошел под благословение к отцу Димитрию и вяло подержал свою ладонь в могучей длани рыжего.

Провожая его до дверей, Буба сказала ему с улыбкой номер третий, загадочной, как Джиоконда: