Читать «Фельдмаршал Борис Шереметев» онлайн - страница 211

— Я не изменник, господин комендант, я не изменник, — взмолился казак, — то нас старшины принудили. Вот ей-Христос. Кошевой Костя забивал тех, кто против его был.

— И много вас таких «не изменников»?

— Да все, почитай, ропщут казаки, шо зря за Мазепой пошли. У короля голод великий, хлеба неделями не бывает, а если и дадут пшеницу, то солдаты сами ж и мелют ее вручную.

— Что ж с тобой делать? — сказал задумчиво Келин. — По закону казнить надо.

— Не можно казнить, пан комендант. Я все можу робыть, шо скажете.

— Ну что ж, будешь для пушек камень дробить, Голопупенко.

— Ой спасибо, ой спасибо, пан комендант. Я так радый, шо к своим попався.

— Петрович, вели пока запереть его в сарай, а то как бы он от радости назад к Мазепе не перебежал.

Едва запорожца увели, как полезли по лестнице мушкетеры, почти каждый с парусиновым мешком за спиной. Мешки складывали тут же. Последним явился капитан Волков, увидев Келина, доложил:

— Заряд под самую стену заложили, Алексей Степанович. Мы все вынули. Вот. — Он указал на кучу мешков. — Всё порох.

— Милый мой Василий Иванович, — схватил руку капитана Келин. — Теперь Полтава живет. Нам теперь пороху на целый месяц хватит. Фу-у, гора с плеч. Теперь хоть посплю спокойно.

— Вряд ли дадут, Алексей Степанович. Раз порох заложили, будет штурм.

В ту ночь, уходя к себе, комендант наказал дежурному офицеру:

— Как начнут штурм — разбудишь.

Он и не подозревал, что именно сегодня за многие бессонные, беспокойные ночи наконец-то отоспится вволю.

Штурм, согласно королевскому приказу, должен был начаться со взрыва стены. Атакующие должны сразу устремиться в пролом. Но взрыва не было, пролома — тоже. И штурм не начался.

И в то время, когда полковник Келин, укрывшись плащом, спокойно похрапывал на широкой лавке у себя в канцелярии, в штабе шведов король в бешенстве орал на своих генералов:

— Раз-зявы! Проворонить блестяще исполненный подкоп, подарить врагу столько пороху! Молчать!

Но никто и не пытался оправдываться или тем более возражать королю, все генералы были тоже расстроены случившимся. И обиднее всего, что и спросить за это было не с кого. Все устроители подкопа были вырезаны ночью русскими.

Стойкость полтавского гарнизона, успешно отбивавшего все штурмы, приводила короля в бешенство. В одном из разговоров со своим духовником Нордбергом Карл признался, что когда он возьмет Полтаву, то всех защитников изрежет на кусочки.

Но ее надо было еще взять. А пока… Пока он срывал свой гнев на русских, нет-нет да попадавших к шведам. И когда однажды после очередного неудачного штурма к нему привели четырех крестьян, которые якобы хотели что-то поджечь в шведском лагере, он приказал:

— Этих двух обложить соломой и сжечь живьем. А этим отрезать носы и уши и пусть идут к своим и покажут, что я сделаю со всеми непокорными.

Так было и сделано. Двух крестьян сожгли живьем на глазах у короля, а двум отрезали носы и уши, и сам Карл сказал им:

— Ступайте к вашему Шереметеву.

Кто знает, может, такие зверства и облегчали душу короля после очередной неудачи у стен Полтавы, но верно и то, что они увеличивали количество его врагов. Разбежавшиеся по лесам и буеракам жители собирались в отряды и искали случая нанести вред шведам — угоняли коней, выпущенных пастись, а то и нападали на фуражиров, рыскавших по окрестностям в поисках провианта для голодающей армии.