Читать «История моих книг. Партизанские повести» онлайн - страница 10

Поэтов вообще было много. Петербуржец Георгий Маслов поражал нас тонким своим классицизмом. Он читал нам отрывки своей поэмы «Аврора», которая лет семь спустя вышла в Петрограде с предисловием 10. Тынянова. Другой поэт, бывший рабочий ярославских мануфактур, Иван Малютин, из политических ссыльных, удивлял редким знанием книг и умением достать любую книгу. Эгофутурист Игорь Славин, маленький, остроглазый, бормотал, шепелявя и краснея, свои странные стихи. Басил розовощекий Юрий Сопов, суровый, саркастический, бесцельно погибший талант. Он печатался в местных «Известиях». После прихода белогвардейщины он попал по мобилизации в юнкерское училище, а еще позже — в охрану Колчака. Как-то, находясь вместе с другими офицерами в передней адмирала, он вздумал поиграть ручной гранатой. Граната зашипела у него в руках. С испугу, вместо того чтобы бросить гранату на двор или того лучше в кабинет Колчака, он швырнул ее в ящик, где хранились другие гранаты. Присутствовавшие в передней офицеры, кроме двух, тяжело раненных, были убиты. Среди убитых нашли Юрия Сопова. Колчак, к сожалению, уцелел.

Встречи писателей происходили обыкновенно у Антона Сорокина, который умел без изысканной любезности, без натянутости, а с мягкой проницательностью сближать людей искусства. Войдя к нему в комнату, вам хотелось читать красивые рассказы, слушать стихи, говорить о живописи. Хотя, повторяю, у Антона Сорокина я видел достаточно писателей, но в сущности ни с одним из них не дружил. Пожалуй, ближе всех был мне поэт А. Оленич-Гнененко. Но и он казался мне чересчур начитанным, чересчур знающим. Мне трудно было с ним разговаривать по душам. Словом, я чувствовал себя связанным, а мне хотелось действовать на полной свободе. Казалось, мне дают «оригиналы», написанные чужой рукой, и я должен беспрекословно набирать их.

Познакомился я на заседании местного Совета с шахтером Саницыным, человеком, не лишенным, пожалуй, литературных способностей. Сообща мы придумали организовать «Цех пролетарских писателей». Нашли двух поэтов: один был слесарь небольшой механической мастерской, а другой, как ни странно, — гробовщик, по фамилии Березин, писавший малопонятные, туманные «стихотворения в прозе»: профессия, по-видимому, действовала на него удручающе.

Весной 1918 года наш цех начал свою работу. Мы решили выпускать еженедельно литературную газету «Согры». Сограми называется в Западной Сибири поросль, вырастающая на болоте. Название газеты, как видите, было и возвышенное и глубокомысленное. Насмешники, правда, расшифровали его проще: Союз омских графоманов.

Мы купили в складчину бумаги. Я набрал, прокорректировал всю газету, состоявшую из четырех довольно больших полос, которые в основном были заполнены моими произведениями. И передовицу, восхваляющую советскую власть, тоже написал я.