Читать «Великий раскол» онлайн - страница 202

— Ее-ев-евкатор это, батюшка, — зарделась девочка, чувствуя, что дело не совсем ладно.

— Евкатор…

— Сиречь уравнитель, — поправилась она.

— Уравнитель… опоясочка вокруг Земли… А кто ее опоясал? Все бог… Для него, батюшки-света, вся земля, что яблочко едино, клубочек махонький, взял и опоясал своею божественною ниточкою, поясом господним… Одеяся, яко ризою, облаком, лете на крылу ветреннюю… Чудны дела твои, господи… Ишь лебеди раскричались, к дождю, поди…

— Они есть хотят.

— То-то, проголодались без тебя… А вот сия опоясочка тоненька? — указал он на Северный полярный круг. — Что оная означает?

— Сие есть зона фригида, пояс хладный, или студеный, — бойко отвечала девочка, уверенная, что на этот раз не врет.

— Так пояс таки? Так и называется?

— Пояс, батюшка, хладный.

— Хладный… почему ж хладный?

— Поелику северный, а на севере хлад…

— Точно, точно… Вон в Крыму и на Тереке, сказывают, теплее, а в Ерусалиме знойно.

— А вон там, батюшка, и пояс знойный, или горячий, зона торрида, — торопилась девочка, показывая своим розовым пальчиком Южный полярный круг.

— Так-так, дочушка моя, умница… Учись, учись… Это премудрость божия…

Девочка стала ласкаться к нему, словно кошечка.

— Ах ты, моя Софей — Премудрость божия, — гладил он ее.

— А возьмешь меня на действо? — вдруг спросила она. — На «Навуходоносорово» действо…

— Возьму, возьму. — Он снова поцеловал ее в голову. — Ишь, выросла.

Выглянув затем в окно, Алексей Михайлович увидел, что к крыльцу, по заведенному порядку, уже стали сходиться бояре и стольники на смотр, для поклонов и для докладов. Меж ними он увидал князей Воротынского и Одоевского да Василия Волынского. Какая-то тень прошла по благодушному лицу царя; он догадался, зачем пришли эти трое… Этой ночью они пытали Морозову и Урусову.

Царь рассеянно и торопливо перекрестил дочь и вышел из терема.

ГлаваXV. Морозова в заточении

Воротынский доложил царю о безуспешности «розыска» над Морозовой и ее сестрой. Он доложил это с такими потрясающими подробностями, что Алексей Михайлович невольно побледнел.

— Палачей в трепет привела своим неистовством и стрельцов к своему суеверию наклонила, — пояснил Одоевский.

— Волосы ходили у меня, великий государь, по голове, аки живы — доложил и Волынский. — Дьяк Алмаз, великий государь, занеможе от виду твоей муки.

Царь оглянулся кругом: дьяка Алмаза Иванова действительно не было среди приближенных.

— Что же делать с ними? — обратился царь к сонму князей и бояр. — И церковь, и земная власть бессильны над ними!

Все потупились, страшно было отвечать на такой вопрос…

— Огонь осилит, — послышался чей-то мрачный голос… Все поглядели на говорившего: это был краснощекий

Павел, митрополит крутицкий. Алексей Михайлович долго молча глядел на него.

— Огонь? — как бы не понимая этого слова, спросил он.

— Огонь небесный, великий государь.

— А в наших ли руках огонь-ат небесный? — качая головой, снова спросил царь.

— В твоих, великий государь: сказано бо, сердце царево в руце божий…