Читать «Живым приказано сражаться» онлайн - страница 107

— Он пытался взорвать себя вместе с вашими солдатами, обер-лейтенант. Что здесь непонятного? Именно на это у него, раненого «польского варвара», как раз и хватило силы… воли. Побольше бы таких варваров в нашей армии. Когда поляк бредил, он употреблял английские слова?

— Кажется, нет. Честно говоря, я не прислушивался. По-моему, он бредил по-польски.

— А вот это вы напрасно, милейший, — оскалил сжатые зубы оберштурмфюрер. — Ни к чему не стоит так внимательно прислушиваться, как к человеческому бреду. Ибо нет ничего более любопытного и достойного внимания, человеческого и Божьего, чем наш с вами бред, обер-лейтенант!

Окончательно сбитый с толку манерой общения и странной логикой эсэсовца, командир взвода несколько мгновений недоуменно смотрел ему прямо в глаза, представления не имея о том, как ему реагировать на сказанное и вообще как вести себя дальше. Но все же, когда оберштурмфюрер садился в машину, щелкнул каблуками и отдал честь с такой чинопочитательской лихостью, словно провожал генерала.

— Бред может казаться абсурдным только тогда, когда мы живем в нормальном мире. Но мы-то с вами оказались в мире абсурда, обер-лейтенант.

— В моих действиях было что-то не так? На самом деле поляк — известный английский шпион?

— Меня интересует не поляк, а тот, кто был с ним. Вам приходилось что-либо слышать о Беркуте? Диверсанте Беркуте?

— Диверсанте? — демонстративно напрягал не столько память, сколько мышцы грубоватого обветренного лица командир взвода. — Простите, не приходилось. Я только недавно прибыл в эти края.

— Тогда вы счастливый человек, обер-лейтенант. Беру свои слова обратно — «абсурдный мир»! Никакой он не абсурдный. Просто идет обычная война. Которая имеет свою, особую логику. А что касается лейтенанта Беркута, то о нем вы еще услышите, обер-лейтенант. А теперь уводите своих саксонских храбрецов, больше им здесь делать нечего. Этот день война им еще подарила. Точнее — простила. Как прощают страшный грех.

46

Мотоцикл стоял неподалеку от штаба, и топтавшиеся возле него водитель-рядовой и ефрейтор, очевидно, решили, что капитан вышел именно оттуда. Сам же Громов так и не понял, почему они здесь и кого ждут. Он просто подошел, молча сел в коляску и тоном, не допускающим никаких возражений, приказал:

— Водитель, мотор! Ефрейтор, на заднее сиденье!

Судя по реакции ефрейтора, он оказался здесь совершенно случайно: остановился поболтать с водителем. Но приказ есть приказ.

— На окраине села я покажу вам один дом. Как только подъедем к нему, проверьте оружие.

— Слушаюсь, господин капитан, — сразу же как-то сник ефрейтор.

Старуха, которую, коверкая русские слова, Громов спросил, где живет Готванюк, указала ему на верную примету: в конце села, в долине, напротив холма, на котором стоит ветряк. Хотя солнце уже зашло и в широкой долине, по склонам которой раскинулось село, быстро темнело, крылья этого ветряка все еще были видны издали. Андрею казалось, что где-то там, за мельницей, должна появиться и река. Однако ее не было. Каменистая долина, над которой ревматично поскрипывал крыльями ветряк, была пепельно-серой и безжизненной.