Читать «Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2» онлайн - страница 380

Я не утверждаю, что тонкая система, выстраиваемая Кураевым, однозначно гностична. Я указываю на сдвиг в эту сторону. Сдвиг, не более того. Но и не менее.

Я утверждаю, что этот сдвиг есть.

Я утверждаю также, что сторонники апокатастасиса в варианте Григория Нисского сдвигаться в эту сторону не хотели и не хотят. И что это очень осмысленное и страстное нехотение. Нехотение сдвигаться именно в такую сторону! При наличии абсолютно четкого понимания того, что сдвиг в эту сторону неизбежен, коль скоро не будет принята доктрина апокатастасиса.

Я утверждаю также, что именно в православной культуре оформилось это фундаментальное нежелание осуществлять подобный сдвиг. Что нить этого нежелания тянется от капподакийских отцов к Достоевскому. И далее, как говорится, со всеми остановками.

Я утверждаю, наконец, что это антигностическое нежелание заряжено, пусть и неявным, хилиастическим потенциалом. И именно потому для кого-то является крайне сомнительным.

Я достаточно, а для кого-то даже избыточно определенен в своих суждениях. И я, извиняясь за эту определенность, оговорил причины, по которым она абсолютно необходима. С точки зрения этой определенности — что тонкие и грамотные ходы Кураева, что более грубые ходы участников его форума.

Считаю необходимым продолжить цитирование Кураева. Причем с одной-единственной целью. Дабы моя избыточная, подчеркну еще раз, определенность, не оказалась в опасном соседстве с элементарной оголтелостью, с необоснованными нападками, поиском ведьм и прочим.

Лекарством от подобного всегда является подробное цитирование. В противном случае, слишком велика вероятность того, что автор, что-то выхватывая, шьет, что называется, лыко в строку.

В своей книге «Сатанизм для интеллигенции» Кураев говорит следующее: «…Для Оригена представление о конечном спасении всех (апокатастасис) — это вывод, для обоснования которого нужна теория переселения душ. Как технический инструмент для решения предельной задачи он и развивает концепцию многократного существования. Св. Григорий Нисский к тому же выводу приходит совершенно иным путем, без всякой кармической философии: он видит Милость Божию столь всеобъемлющей, что не мыслит никакого бытия вне этой Любви. Бог может простить всех — и потому полнота Евангелия в спасении всех. То, что у Оригена было вялым атавизмом языческой мысли, у св. Григория было своего рода евангельским радикализмом».

Вот тут, согласитесь, уже есть все основания для постановки ребром наиболее острых вопросов. По отношению к которым все предыдущее (использую бытовые метафоры Кураева) — это метафизическая манная каша. А теперь-то мы и впрямь добрались до метафизического, так сказать, шашлыка.

Оставим в покое Оригена. Хотя называть его «уклонизм» атавизмом языческой мысли я бы не стал. Но поскольку Ориген мне в данном случае неинтересен, то зачем я буду спорить по поводу характеристик, данных неинтересному. Тем более, что и сама характеристика, по мне, так абсолютно неинтересна.