Читать «Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2» онлайн - страница 379

2) Фундаментально недоступное Богу и его «консерваторским» окончательным упражнениям — чье оно? Кто царь в этом втором царстве при том, что оно абсолютно темное? Почему наличие подобной экстерриториальности надо считать победой Бога, а не победой его антагониста, который, если верить Мильтону (не худший, между прочим, авторитет), только этой экстерриториальности и добивался:

По крайней мере, здесь свободны будем мы. Всевышний здесь чертогов не возвел И нас он не изгонит. Мы править будем здесь… По мне же лучше Царить в аду, чем в небе быть рабом.

Христос, сошедший во ад, показал, что ад не экстерриториален. Теперь оказывается, что это была временная неэкстерриториальность. А в конце мечта о вечной и абсолютной экстерриториальности исполнится.

3) Есть недоступное Богу царство, в котором изнывают (а собственно, почему изнывают?). Изнывают от нестерпимой для хард-рокера консерваторской музыки, к гармоничности которой не могут быть приобщены. А также от отсутствия хард-рока. Но если Богу это царство недоступно, то почему там не может быть хард-рока? А также пол-литры и всего остального? Там абсолютная пустота и абсолютная же глухота? Но если в этой пустоте что-то размещено, то она уже не абсолютная! И если это размещенное может как-то там существовать, то как оно будет существовать? Оно либо обесточено до конца, тогда оно не существует. И его просто нет. Оно истреблено, а не помещено в вечный ад. Либо оно существует и чем-то наделено. Но тогда все, чем оно наделено, в условиях недоступности Бога может быть как-то использовано.

4) Картина, которую я подобным образом реконструирую по высказываниям Кураева, тяготеет, на мой взгляд, к системной (и именно системной) гностичности. Бог не всесилен. Есть ему окончательно неподвластная территория. Сущности фундаментально разнокачественны (одни наделены «консерваторской» способностью, другие ее абсолютным образом лишены). Понимаю, что способность была дана и, будучи неправильно использованной, отнята. Но понимаю и то, что полностью лишенное способностей существо не ощущает потери. «На нет и суда нет», — гласит народная мудрость.

5) А главное — если в конце метаистории возникнет гностическая картина, то это ничем принципиально не отличается от ситуации, когда картина изначально гностическая. Смыслом же истории оказывается достижение гностичности. Это очень специфический смысл! А в сочетании с недоступным для Бога темным царством, в которое никогда не проникнет ни один луч света, приходится говорить о тотальной гностичности описываемой модели. Что Тьма над Бездной, что окончательное темное царство. Еще один духовный «наносдвиг» в ту же сторону— и окажется, что Бог вообще ни над чем не властен.