Читать «Горит восток» онлайн - страница 21

Спасибо тебе, что потрудился, привез весточку. — Она подошла ближе к столу. — Пойду я в город, Савелий Трофимович. Что я сказать должна теперь мужу своему?

Черных опять погладил бороду, сухо кашлянул.

Ты о чем?

О земле…

— Как было договорено. Я слову своему хозяин. Сразу потемнели синие глаза Дарьи. Сдерживая себя,

спокойно спросила:

Выходит, и для безногого для него так же?

Ноги здесь ни при чем, — сказал Черных безразлично, — и я ни при чем. Всяк о себе должен думать. А может, он уже и денег вдесятеро заработал.

Так будет и ваше последнее слово, Савелий Трофимович?

Болтать языком не люблю.

Ну и вам спасибо за ясный ответ.

Дарья, твердо ступая, вышла из сборной избы. Не прибавляя шагу, прошла через все село, а когда, выдернув из пробоя ветку, открыла дверь тесной своей избы, силы ей изменили, она ничком повалилась па скамью, стоявшую у порога.

— Ах, Еремеюшко ты мой, Еремеюшко… Свет ты мой. В этот же день Дарья собралась в город. Ленку взяла

с собой: и оставить не па кого, и грудью еще кормила она ее.

С сухими глазами, красными, словно их нажгло ветром, вошла Дарья в палату, где лежал муж.

Еремея лихорадило; одна нога загноилась. Алексеи Антонович боролся всеми средствами, чтобы не дать начаться гангрене. Он по нескольку раз в день навещал Еремея, сам готовил для него лекарства и, покусывая губы, разглядывал температурный листок. С утра он распорядился оставить больного в палате одного, чтобы не раздражали соседи своими стонами. И Дарья вряд ли увиделась бы с мужем, если бы пришла в приемные часы. Но Алексей Антонович ушел, дежурил в больнице Лакричник. Поломавшись изрядно, пока Дарья не вынула из платка серебряный двугривенный, он провел ее к больному.

Feci quod potui, что значит — сделал для вас все, что мог. — Лакричник потоптался на месте. — Негодование начальствующего надо мною врача Алексея Антоновича терпеливо перенесу, ибо способствование встрече двух взаимно любящих супругов есть…

Еремей повернул голову. Черная как смоль его борода неестественно выделялась на белом больничном белье.

Милый, ушел бы ты… Мешаешь… Нам ведь два слова всего.

Лакричник пожал плечами и удалился.

Дарья присела на кровать, Ленку опустила рядом с собой. Странно и плоско лежало одеяло на том месте, где должны бы находиться ноги Еремея. Он беспокойно двигал руками вокруг себя, то открывал, то закрывал глаза, вдруг ощутив какую-то робость перед своей женой, сильной, здоровой, красивой. А он теперь навек калека!..

Как же… как это случилось?

Платформой… Колесами отрезало… Без ограждений на линии нас поставили работать… — и Еремей, останавливаясь, облизывая языком сохнущие губы, рассказал, как все это случилось.

Очень больно тебе, Еремеюшко? — Дарья думала, что только боль мешает ему говорить.

Ничего… Терплю… Как вот жить теперь будем?.. Денег на пай земли не заработал я… Даст ли без денег Черных?.. Близко осень… Озими сеять надо… — Он торопился сразу сказать все самое для него страшное.