Читать «Мастер» онлайн - страница 64

— Пусть она продолжает свой рассказ, — сказал Грубешов Бибикову. — Вопросы вы и потом можете задать, если это так уж необходимо.

Следователь кивнул своему коллеге.

— Это необходимо, могу вас уверить, Владислав Григорьевич, но как вам будет угодно, я и потом спрошу. О том же, что является или не является необходимым, например вся эта процедура во время расследования, мы, я думаю, должны позже переговорить, хотя бы ради принципа, если не по другим причинам.

— Завтра, — сказал Грубешов. — Завтра обо всем переговорим. Вернемся к сути дела, Марфа Владимировна, — сказал он. — Расскажите нам, что говорили вам про того еврея Женя и Вася Шишковский перед роковым происшествием.

Марфа слушала пикировку прокурора и следователя то со смущением, то с откровенной скукой. Когда говорил Бибиков, она нервно озиралась, но тотчас опускала взгляд, если замечала, что на нее смотрят.

— Вася мне опять говорил и Женя говорил сколько раз, что боялись они еврея этого на кирпичном заводе.

— Продолжайте же. Мы вас слушаем.

— Женя рассказывал, играют они как-то с Васей на кирпичном заводе и видят: два еврея — а дело к ночи уж было — прокрались во двор и по лестнице поднимаются, наверх, где этот вот жил.

Она глянула на мастера и сразу отвела глаза. Он стоял, свесив голову.

— Прошу прощения, что перебиваю, — сказал Бибиков прокурору, — но хотелось бы знать: по каким признакам мальчики распознали в этих двоих людях евреев?

Полковник Бодянский хмыкнул, Грубешов улыбнулся.

— А очень просто, ваше благородие, — заговорила Марфа, захлебываясь, — на них еврейская одежда была, и бороды длинные, всклоченные, не то что аккуратные такие, как вот, бывает, господа носят. А еще мальчики в окно подглядели да и увидели, как эти молятся. В черных хламидах и шляпах. Увидели, перепугались и скорее бежать. Я Васю у нас оставляю — какао, мол, попей, булочки белой покушай, — куда там, он так растревожился весь, домой и домой.

Грубешов слушал, скрестив за спиной руки.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Ну, и я узнала от мальчиков, что этот вот еще других евреев к себе водил. Один был старик, с черной сумкой такой, Господь их знает, на что она им нужная. Вот Женя раз и говорит этому прямо в глаза: мол, десятнику скажет, если он снова начнет их гонять. «А скажешь, так я тебя убью!» — этот ему отвечает. А то как-то увидел Женя, гонит еврей этот другого мальчика, Андрюшку, малолетку совсем, восьми еще нет, по соседству они живут, отец у него дворником, Хототов по фамилии. Ну, ребенок с Божьей помощью в открытые ворота и выскочил. А еврей тут как увидел Женю, да как припустил за ним, а Женя — на забор и перелез, а у самого, он мне говорил, аж сердце заболело, сомневался, что спасется от еврея этого, боялся, схватит он его. А еще раз Женя за печами таился и видел, как два еврея схватили русского мальчика и в конюшню чуть не затащили, уж больно старались. Только ребенок, не будь дурак, так орал, так кричал, ну и они перепугались, выпустили его. Сколько раз я предупреждала Женичку, не ходи ты на этот кирпичный завод, утащат тебя, убьют, и он обещался, что не пойдет. Потом и не стал было ходить, а раз приходит домой поздно вечером, сам не свой, я кричу: «Женичка, да что с тобой приключилось, расскажи поскорее!» И тут он и говорит, что еврей вот этот гонялся за ним с длинным ножом между могилок на кладбище. Я как бухнусь в ноги ему. «Женя Голов, — а сама даже плачу, — именем Пресвятой Богородицы поклянись, что ты больше близко к этому злому еврею не подойдешь!» — «Да, маменька милая, — он мне говорит, — клянусь». Так сказал, а сам возьми и снова пойди. Мальчишки, ваше благородие, сами понимаете. Господь один ведает, и почему на беду их тянет, а держи я его под замком, как бывало маленького запирала, был бы он у меня и сейчас живой, не лежал бы мертвый в могилке.