Читать «Имя России. Сталин» онлайн - страница 114

А Троцкий, Бухарин, Литвинов-Валлах, Черчилль, Рузвельт и десятки других политических фигур — современников Сталина?..

У всех них были слабости, мелкие пристрастия, страстишки.

Если не из каждого, то из каждого второго абзаца статей коллекционера бабочек Бухарина выпирало: «Ах, какой я умный и остроумный».

У Троцкого рефрен был другой: «Ах, какой я главный!»

У Черчилля: «Какой я дальновидный и безупречный».

Штампованная улыбка Рузвельта должна была убеждать, какой он «свой парень»…

Поведение Сталина, выступления Сталина, тексты Сталина говорили: «Вот мы. Вот наши задачи, и вот как нам надо их решать».

Тухачевский делал скрипки. Умилительно? Возможно…

Черчилль на досуге собственноручно выкладывал кирпичные стены и даже был торжественно принят в профсоюз каменщиков.

У Сталина же — практического социального реформатора с уникальными возможностями, было лишь одно увлечение, одна страсть — укрепление России, во главе которой он стоял.

Сталин не терпел ворон. Зато на его даче было множество ручных белок. Задумаемся, мог ли он выбрать себе лучших друзей из меньших наших собратьев?

Собаки и даже кошки требуют для себя части души. Но политик, живущий для трудящихся, просто не имеет права расходовать душевные силы на что-то иное, кроме самих людей.

Лошади? Это или право прирождённого конника, или прихоть аристократа.

Но милая русская зверушка, мгновенно сметающая с души хлам и усталость своим рыжим роскошным хвостом?

Какой точный и человечный выбор — белка на руке у Сталина. Сама доверчивость на руке у того, кто мог оценить эту доверчивость именно потому, что очень хорошо знал цену права на доверие.

Вот так же, порой на уровне инстинкта, доверяли Сталину массы.

И партийные, и народные.

Троцкий тяготел к партийной элите и вообще к элите.

Сталин же вышел из народа и свой партийный авторитет обретал в народе.

В народе он его, между прочим, по сей день и сохранил — несмотря на все старания его врагов, то есть врагов России.

В 1924 году Виктор Чернов признавал, что «в лице Ленина сошёл в могилу самый крупный характер из выдвинутых русской революцией».

И это было так.

Однако уже тогда в лице Сталина Россия имела второй наиболее крупный характер, стоящий на стороне трудящихся.

К началу тридцатых годов стало ясно, что это теперь и единственный крупный характер в России, отвечающий требованиям эпохи крутого русского взлёта к вершинам могущества и благополучия.

А ход истории в России и в мире в тридцатые и сороковые годы выявлял эту истину всё яснее и масштабнее…

О СТАЛИНЕ как о первой фигуре не только русской, но и мировой истории я ещё скажу. Но Сталин — удивительно многогранный гений, и чтобы описать его феномен во всех его проявлениях, нужны толстые и — как ни странно — всё ещё не написанные тома.

Сейчас же немного о Сталине — вожде советских инженеров…

Даже такой ненавистник новой России, как историк-эмигрант Георгий Федотов, в своём «моментальном снимке России» — к 1 января 1936 года, сквозь зубы признавал:

«…Сталин широко распахнул дверь в жизнь практикам-профессионалам…