Читать «Татьяна Набатникова» онлайн - страница 6

-Анюта, ты все песни знаешь. Есть такая? – «Звезда полей, звезда полей над отчим домом, и матери моей печальная рука…»

-Такой не слышала, - неуверенно отвчает Анюта. – Не знаю.

Ольга заходит в комнату и бормочет:

-Нет такой песни. Бабель сам придумал. Не может быть такой песни.

А ты сидел, сидел, а потом, наконец, тихо:

-Оля. Что такое – матери моей печальная рука? – и замер.

И тогда она протянула руку.

Да ведь знал же, знал заранее, что именно так – по виску, по волосам – ведь ждал!

-Вот что такое, - бессильно прошептала она, и на ней не стало лица.

Ну, брат, держись. Теперь держись за двоих.

Прогнать, не пускать, зачем она ходит? Ведь она зна-ает, зачем она ходит! Сосуд зла…

Нет, это я: пакостник, вор. Собака.

Боже мой, моя жена!

Палец себе отрубить: отец Сергий. Или как Аввакум: руку на свечу. А?

Моя жена… «Боря, - она сказала когда-то, - Боря…»

Она простодушная, она сама даже не знает того, что она знает.

Она потому и умная.

-Здравствуй, Боря! – пролепетала, придя, гостья.

-Здравствуй. А Ани нет.

И стоишь перед дверью, не приглашая с порога.

-Я неделю болела. Вот пришла узнать, как там на работе.

-Болела? – удивляешься ты. – А разве ты вчера не была у нас? Или это позавчера?

-У вас? Нет, не была, - растерялась она.

-Да как же! А впрочем, я мог и спутать. Мне показалось, что была, - равнодушно говоришь ты и выжидательно смотришь, как она мнётся в дверях.

-Хочешь – проходи. Аня в магазине. Скоро вернётся, - наконец произносишь.

Она неуверенно пожала плечами, но всё-таки прошла.

А ты – на кухню, вжался в табуретку и стерёг себя, будто боялся, что в любую секунду рванёшься и побежишь.

Потом не усидел, заглянул в комнату и сердито буркнул:

-Ты извини, я занят.

Не взглянув на неё.

После этого она не приходила. Целый месяц, что ты не видел её, ты разрешал себе всё: зашторив окна, закрыв глаза, в глубоком кресле, ты писал ей письма, назначал свидания, бежал ей навстречу, вы обнимались, потом быстро, нетерпеливо – к ней в общежитие – да, пусть в общежитие, только не здесь, не в Анютином доме, пусть свидание днём, когда все подруги на работе и вся комната – ваша. Да, ты пишешь ей, звонишь, она убегает с работы и… Всё так подробно, так мучительно, так невозможно – но вволю.

Прошёл август – в каком-то давнем твоём лирическом этюде: «дымчатый август…» – отпуск кончился. Твоих студентов отправили в колхоз, а тебя в Красноярск (!) – на добычу.

Так сказать, святые места.

-Зашёл бы там к Ольгиным родителям, может, передачку какую ей привёз, - робко предложила заботливая Анюта. – Спросить адрес?

-Ну вот ещё! – огрызнулся ты, и Анюта виновато вздрогнула.

В Красноярске в аэропорту вышел, остановился и смотрел. Долго смотрел, внимательно: сюда она прилетала, тут начинался дом и праздник. Вот расписание: она читала его, задрав голову на высокой своей изогнутой шее. А в городе живут её родители. Мама (ты представил). Папа (тоже представил). И странная такая штука случилась. Лицо само собой сбежалось в морщины и скривилось, как в детстве, когда собирался вот-вот заплакать.