Читать «Татьяна Набатникова» онлайн - страница 5

Женщины не понимают этого. Она тоже вскакивала по ночам, варила кофе кипятильником в стакане и сидела в их холодной берлоге, вся в сигаретном дыму, завернувшись в пальто. Загораживала настольную лампу: чтобы не разбудить тебя. У неё тоже «неизвестно как появлялось». И неизвестно зачем. А ты и не спал, ты украдкой доставал из-под койки бутылку и отхлёбывал неслышный глоток. Вскакивать и срочно записывать тебе было нечего. Писать «седобородая зима налилась синью» тебя уже тошнило, а для того, что единственно имело смысл когда-нибудь написать, ещё не завелось в природе обозначения и слов.

Ты её ненавидел за то, что вскакивает и пишет. Ты её ненавидел, потому что куда же ещё деваться от любви.

Вот почему, Ольга, я до сих пор тебя не прогнал, понимаешь ли ты это?

Писем твоих листья облетели,

Наступила голая зима.

-Плохие, Ольга, стихи.

-Я знаю, - заливается она краской. – Но, может быть, я ещё научусь?

Какая удача, что тебя, Бор.Лежнёв, в своё время нигде не напечатали, кроме «Вечорки». Ты привёл в своё логово Анюту, в ночь своего роскошного страдания – чтобы сострадала. Чтобы взглянула на твою берлогу, грязную, в пустых бутылках, в кислой питийной вони, и чтоб поняла, какое здесь страдалище.

Она была тихая, внимательная, Анюта.

Нет, конечно, ты не собирался всю эту красотищу обернуть своей кобелиной выгодой, - нет, ты просто увидел: взошла багровая луна, и щека её весёлого лица испятнана клочком тучи. Ты не выдержал, пошёл и привёл.

Анюта сидела у мутного окна, молча, а ты надолго забывал о ней, проваливаясь в тёмные паузы. Очнувшись, бормотал:

Пускай я умру под забором, как пёс,

Пусть жизнь меня в землю втоптала, -

Я верю: то Бог меня снегом занёс,

То вьюга меня целовала!

Ночи почти и не было. Часов в пять она повела тебя на улицу – ах, пустой город! Как чистое поле.

Луна уже пригорюнила на западе своё лицо набок – и вместо привычных её глаз и улыбки видно было, как брат убивает брата, опрокинув вниз головой.

Анюта сидела на скамейке в сквере, а ты пошёл на тротуар, чтобы встретить такое же, как ты сам, исчадие ночи – прикурить.

Улицы просторно-пусты, и куда ни ступи – ты хозяин, нигде тебе не загорожено. Всё-таки нашлось у кого прикурить, и ты возвращался к Анюте, заготовив пьяную нежность в красных измученных глазах. А она сидит и тихо поёт. Поёт и смотрит на тебя из своей песни, как из окна проезжающего мимо автобуса. «В инее провода, в сумерках города. Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда. Чтобы светить в метель, чтобы стелить постель, чтобы качать всю ночь у колыбели дочь».

И ты увидел: «Ты у меня одна, словно в ночи луна, словно в степи сосна, словно в году весна. Нету другой такой ни за какой рекой, ни за туманами, дальними странами».

Да, была такая песня в те времена. Ты сел с краю на скамеечке и отвернулся: не навредить бы.

Всё это ты помнишь, ты даже насильно вспоминаешь. И всё-таки: с кухни слышится: