Читать «Татьяна Набатникова» онлайн - страница 55

Есть такое поверье: если снится и преследует тебя умерший, надо пойти к церкви и раздать милостыню. Но как я могу подчиниться суевериям, мне стыдно - как стыдно и страшно было выйти из мотоциклетной коляски, как стыдно было остановить автобус и броситься у всех на глазах к милому у палатки, как стыдно было и неудобно кинуть ненавистного моего и уехать куда-нибудь - всю-то жизнь я была в каком-нибудь плену, не я руководила судьбой, а судьба меня отпихивала в сторону, чтобы не путалась под ногами - и не получается ли, что я подчинялась именно суевериям “приличий”? - каждый выбирает, каким суевериям ему подчиниться. Ни под каким видом я не могла бы поехать в город и застать там себя раздающей милостыню около церкви. Лучше мне пропасть, чем нарушить привычку сознания.

И пропадала, слабая, неспособная совершать. И прав был мой милый, что не искал меня. Пустое я место, и он это понял ещё тогда в степи.

Я пропадала, да. Уже два года исполнилось, как не было моего угнетателя, жить бы и радоваться, а с каждым днём тяжелело моё тело, уставало к вечеру всё больше и больше. С трудом я вспоминала, как это в юности: идёшь, не чуя ног - не то бежишь, не то летишь. Откуда была такая лёгкость? Душа впереди тебя, ты за ней. Душа спешила.

А тут веса хоть и не прибыло, ох же и потяжелела я. Больше не волновался во мне дух, только пузырчато шевелились заботы - о корме, ремонте, добыче - и даже пешком, не бегом, так уставала я за день таскать себя, что насилу ноги переставляла. Валюсь вечером без сил и засыпаю. И не высыпаюсь. И днём бы дали мне - спала бы и спала...

И началось. Язва желудка, операция, расширение вен... в общем, поломка за поломкой. Так, знаете, бывает, механизм работал себе, работал, потом что-то сломалось, починили, но в другом месте непременно что-нибудь сдвинулось, нарушилось - и пошло-поехало.

Бегать я теперь не могла, да мне и не хотелось побежать.

Я знаете, о чём догадалась? Это его злой дух надо мною. Он мне “пуповину” пережал. Ветвистый такой корень, проросший в небо. И пропитание не стало поступать. Одушевление.

Мститель, мало ему, что не дал мне соединиться с милым.

Конечно, я признаю: сама слаба. Уже говорила об этом. Вот есть люди - они как бы с широкой пуповиной к источнику сил, такую трудно пережать. Жизнь их полна и в пустыне. А у меня сужение сосудов духа, вот какая болезнь. Спросите меня, чего я жила с ним, супостатом моим, что меня держало? А знаменитый наш лентяйский “авось”. Авось завтра будет лучше, вот ведь в пятницу же было ничего...

Перемен боялась. И никуда не уехала. Город ваш не люблю к тому же, не обижайтесь. Ну, если вспомнить бессмертный дяди Колин “квадрат расстояния”... Человек носит вокруг себя, как Земля оболочку атмосферы, этакую зону своей силы, которую не надо бы ему стеснять, ей простор нужен, как у нас в деревне: идёшь, твой “квадрат расстояния” располагается, как ему удобно. А в городе с этим “квадратом” считаться не приходится, на него и места не отведено. Идёшь по улице - в тесноте, влезешь ли в трамвай - бедный тот “квадрат” измят, изувечен - и инфаркт у человека. Мне кажется, в городе я даже как бы слышу писк раздавленных этих квадратов.