Читать «Татьяна Набатникова» онлайн - страница 34

Голова Жени моталась по спинке кресла, а тот, обезьян, он теперь пообвыкнется и будет думать, что т а к - можно. Что только так и можно. И будет ещё и ещё. Как тигр, вкусивший человечины, становится впредь людоедом.

И это она, Женя, растлила его. Это она позволила ему считать, что т а к можно.

Сказать Косте... Костя бросит к чертям чемпионат, полетит назад, разыщет этого обезьяна, будет драться - и убьёт; но это будет конец и крушение всей жизни. Всё рухнет - спорт, семья - будет тюрьма и несчастье. Может быть, увечье - в драке-то. А может быть - скорее всего - пока он долетит, истомившись по дороге ненавистью до изнеможения, уже не достанет духа отомстить, растеряется, перегорит и станет пустым - и удивится: зачем это я приехал? - подумает и не сможет вспомнить, а Женю разлюбит. И останется тишина и развалины - как после землетрясения.

Или: додержит гнев до места, войдёт в бой, но там не Костина земля, там земля Астапа, и там у него заступники - убьют ещё Костю, белокожего пришельцы и чужака, или, того хуже, унизят и искалечат. И её, Жени, не окажется рядом помочь - ведь он не возьмёт её с собой, он сделает это угрюмо и тайно - в одиночку. Нет, это невозможно, рассказать ему - невозможно! Нельзя!

И мстить - нельзя, нельзя... нельзя...

Господи, отомсти за меня!

И было всё безвыходно, непоправимо и ужасно, да, но было нечто ещё более ужасное, таимое в глубине и недостижимой тьме - в такой пропасти, куда человек обычно не заглядывает: боится подойти близко к краю. Но она подошла, приблизилась - ей теперь нечего было терять - заглянула... Там было вот что: она с первого дня знала, к а к действует на Астапа. Женщина это всегда знает. Она знала, и ей нравилось.

И не будь этого - не было бы и всего остального.

Отец стоял у чугунной ограды и пристально глядел издали, торопясь высмотреть дочь, словно бы время их свидания отмерено, секундомер уже пущен и, чтобы оно не утекало зря, надо скорее встретиться взглядами - и уже не выпускать друг друга из поля любви.

А Жене, наоборот, хотелось укрыться за спинами, чтобы оттянуть этот миг соприкосновения взглядов: ей было стыдно - за себя и за отца. За то, в чём они оба замешаны и виноваты, подельщики - за всё, что делается. Но укрыться ей было трудно с её ростом атлетки, да в следующий миг уже и ничего, прошло. Она уже смотрела вперёд.