Читать «Татьяна Набатникова» онлайн - страница 19

-Нет! – твёрдо сказала я. – Если хочешь, давай я во двор вынесу бутылку, а домой – нельзя!

-Ну хорошо, давай, - вздохнул Вова.

Я пошла, бегом побежала в дом за остатками рома – там было ещё добрых полбутылки, я торопилась, потому что Вова остался внизу с этим сумасшедшим – а вдруг он убийца? Я схватила остатки еды со стола – правда, почти ничего не оставалось, только рыбные колбаски в целлофане. Кусок хлеба, два стакана. Помчалась вниз – уф, целый Вовка. Всё мирно. Сидят на бортике газона.

-Таня, его зовут Александр Георгиевич Хорьков! – сказал Вова.

Гость кивком головы подтвердил это. Достал из кармана наручные часы без ремешка и предъявил мне:

-Они без минутной стрелки, но хорошие. «Восток»! А стрелку я сшиб, когда мебель перетаскивали. А часы хорошие.

-У меня тоже «Восток», - сказала я и показала ему точно такие же часы, только со стрелками и ремешком.

Александр Георгиевич с облегчением вздохнул.

Он был, пожалуй, не старше нас.

Вова налил в стакан рому. Пробочка-завёртка покатилась по асфальту. Александр Георгиевич преданно пустился догонять её.

Я демократично сидела на бортике газона в пятом часу утра в городе Москве.

Александр Георгиевич вернулся с пробкой, взял свой стакан и уважительно протянул мне. Ведь стаканов было только два.

-Я не пью! – замахала я головой.

-Она не пьёт! – решительно сказал Вова. – Давай, Александр Георгиевич! Поехали! – И выпил, скривившись; струйка рома смочила подбородок.

Александр Георгиевич, я увидела, пить не хотел. Но, взглянув на Вову, всё же выпил свою порцию с вниманием и уважением.

-Крепкое, - сказал он. – Наверное, дорогое. – Он посмотрел на этикетку. Там был серебром нарисован какой-то туземец с луком и стрелами.

-Шесть рублей, - сообщила я, не зная, дорого это или нет на взгляд Александра Георгиевича.

-А можно, я возьму это? – робко указал он на рыбную колбаску.

-Да ради Бога! – воскликнула я. Такая малосъедобная пища – я не думала, что её можно захотеть. Александр Георгиевич, видно, был сильно голодный. Он съел. – Берите, берите ещё!

-Можно, да?

-Берите, мы-то сытые!

-Я с собой возьму, - попросил он и сунул колбаску в карман.

Мы молчали. Вова тоскливо смотрел в небо. Он это страшно любит: выпить и красиво затосковать. Бог с ним, я решила сегодня терпеть эту лирику до упора.

Александр Георгиевич насторожённо и чутко помалкивал, всем вниманием настроенный на нас. Он, видимо, тщился понять, кто мы такие, чтобы подчиниться и соответствовать. И чтобы мы – полюбили его.

-Саша! – сказал Вова, и Александр Георгиевич с готовностью встрепенулся. – Ты петь умеешь? Спой!

Петь он, наверное, не умел, но отказать не посмел, откашлялся и неуверено начал:

Не жалею, не зову, не плачу,

Всё пройдёт, как с белых яблонь дым…

Он стеснялся, как он поёт.

-Чепуха! – сказал Вова, и Александр Георгиевич пристыжённо замолк.

Вова налил ещё вина. Расплескал. Александр Георгиевич стакан взял, но пить не стал. Он не мог. Ему было неловко отказываться, но он не мог пить.