Читать «Комедианты» онлайн - страница 202
Юзеф Игнаций Крашевский
— Я куплю его, — сказал Вацлав, подумав.
Скрытая радость блеснула на лице графа, который уже рассчитал, что он сумеет надуть неопытного и взять с него цену, какую бы не дал никто другой.
— Я куплю его, — повторил Вацлав, — но так как я сам не понимаю ни цены имений, ни дела, возьмем кого-нибудь посредником, если вы согласитесь покончить это дело.
— Конечно, — ответил граф, опуская глаза, — я бы также возложил это на кого-нибудь постороннего. Я окончательно устрою дела и продам Дендерово; надоело мне! Могу считать тебя контрагентом?
— Это решено, — сказал Вацлав холодно.
После этих нескольких выражений, полных надежды для графа, когда разговор между ними, свернув с этого предмета, становился затруднительным, Дендера, скинув с себя парадный халат, собрался идти в гостиную, на что Вацлав согласился тем охотнее, что заметил на дворе лошадей Фарурея и предположил, что с Цесей наедине не останется. Но он ошибался: Цеся имела наготове средство избавиться от жениха, когда он был не нужен.
При входе они застали нежную парочку у столика: графиня сидела, развалившись в кресле, уставив глаза в садовые окна; старый юноша нагнулся к ней и улыбался с тем смешным выражением, какое придают лицу чувства, противоречащие летам. Желая понравиться, Фарурей сделался карикатурой; глаза его, делаясь сладкими, окружились множеством морщин и складок, губы его дрожали, общность черт, пробиваясь сквозь косметические средства и притиранье, представляли совершеннейшую старость. Вошедшие, должно быть, попали на разговор опасный и далеко зашедший, поэтому он тотчас же прекратился: Фарурей выпрямился и встал не без усилия, которое нарисовалось на его лице; Цеся, как своевольный зверек, вскочила с кресла, краснея, что Вацлав застал ее с таким престарелым поклонником. А как ей нужно было о многом поговорить с Вацлавом и не хотелось ей иметь кого-нибудь свидетелем этого разговора, она, едва поздоровавшись с братом, стала придумывать средство избавиться от Фарурея. Сердить и дразнить его она не хотела: она держала его всегда в запасе, поэтому, подумав с минуту и не обращая внимания на отца и Вацлава, спросила:
— А мой букет? Вы мне не привезли сегодня букет?..
— Вы правы! — сказал старый любезник. — Вина непростительная; но торопясь к вашим ногам, можно забыть обо всем.
— А вы так хорошо составляете букеты, — прибавила Цеся тихо.
Фарурей улыбнулся.
— Действительно, j'en ai fait l'étude à Paris … и не так это легко, как кажется…
— Именно: в каждом вашем букете есть мысль, есть что-то художественное: каждый из них — изящное произведение.