Читать «Падение короля» онлайн - страница 69

Затем двери отворились и впустили вооруженных солдат; вошли латники с обнаженными мечами и начали брать под стражу обвиняемых.

Йенс Андерсен собрал под своим началом ученых юристов и повел разбирательство. Великий богослов и барышник умел привести букву закона в соответствие с требованиями момента, в этом деле он следовал велениям своей могучей души. И она подсказала ему правильный путь. Но и глубочайшая, сокровеннейшая правда, правда дьявольская, на сей раз дала осечку и не могла спасти Севера. Для северян характерно такое великое неприятие счастья, что даже крайнее, радикальное средство спасения приводит у них лишь к тому, чтобы навсегда покончить с малейшей надеждой. Такая мистическая рознь овладела этими народами, так неотвратим был тяготевший над ними рок! И государство Севера треснуло и развалилось натрое, словно камень, перекаленный в костре.

Это совершилось в день 7 ноября 1520 года.

Но тот, кто все держал в своей руке, кто собрал все эти неукротимые головы и воспользовался ради своего королевского дела талантами, злостью и коварной изощренностью честолюбивых умников, он в этот час сидел один в своей комнате, покуда слуги делали за него то, что следовало совершить.

Миккель Тёгерсен видел короля: Кристьерн сидел за столом, расправив плечи, едва касаясь стула выпрямленной спиной; он казался черным, как сажа, на фоне горящего позади камина. Миккель внес в комнату свечи. Он увидел лицо короля, оно было полно напряжения и одновременно расслаблено; у него было лицо человека, который, собрав все силы, готовится принять давно исполненное решение.

ЛЮСИЯ

Люсия, дитя сумерек… А ведь она была молода! Она была падший ангел; одним словом — человек. У нее были сросшиеся над переносицей брови, сумрак отметил ее чело своей печатью — знаком нетопыря.

Смеяться Люсия не умела и только невесело ухмылялась, как бессловесные существа, которые в знак ли привета или предостережения одинаково скалят зубы. Лишь изредка она смягчалась, и тогда ее улыбка напоминала сентябрьский день в Дании, когда беспечные птицы стаями резвятся в воздухе, но блеклые осенние цветы стоят тихо, умудренные иным предвиденьем. Увы, Люсии не исполнилось еще двадцати лет, а груди ее уже начали обвисать, и, как ни грустно, они были жестки, словно рано опавшие плоды.

Порой Люсия напевала отрывок какой-нибудь песенки, но радоваться не умела. Она ничего не могла другого, как только падать и опускаться, словно она тонула в морской пучине, погружаясь на дно. Она выбрала такую жизнь по доброй воле, и потому в ней чувствовалась какая-то пугающая, бесчеловечная холодность; однако, невольно и неведомо для нее самой, все ее существо выражало простодушное недоумение, она напоминала навозного жука, который свалился на спину в дорожную колею и барахтается в ней, старательно перебирая лапками, делая последние шаги, пока его не раздавит проехавшее колесо.