Читать «Ночь в дождливом октябре» онлайн - страница 3

— Конечно, — подтвердил я. — Согласитесь, хнычущий красавчик-фаворит почти всесильного наместника у любого вызовет не стремление посочувствовать, но искренний смех. Чего вам не хватает в жизни, Стиви? Золотой цепи, алмазных подвесок или…

Болтая всякую чепуху, я незаметно поднял свободную правую руку и кончиками пальцев взъерошил светлую шевелюру моего нового приятеля. Волосы у него оказались жестковатыми, однако вполне приятными на ощупь. Упругие завитки, похоже, дар природы, а не творение куаферского искусства.

— …Или кого-то, согласного терпеливо выслушивать ваши излияния? Человека, который вам ничем не обязан и которому вы ничем не обязаны, который не знает ничего о вашей прошлой жизни и который согласен принимать вас таким, каков вы есть? Кстати, каковы вы на самом деле, Станислав фон Штекельберг? Расскажите, мне интересно.

Теперь я целиком запустил ладонь в растрепанную гривку Стиви, перебирая густые пряди на затылке. Он подавил очередной вдох и каменно застыл. Словно не мог поверить, что к нему относятся ласково. Как же обращается с этим крайне впечатлительным и нервным, словно породистая лошадь, созданием пан Мартиниц? В приказном порядке? Судя по портрету-миниатюре, этот человек вполне способен одним взглядом принудить окружающих выполнять любые свои желания.

В окно ударил порыв дождя, перемешанного со снежной крупой. Мелкие стекла жалобно звякнули. Штекельберг вздрогнул и нерешительно поднял голову. Отсветы пламени в камине выхватили чуть расширенные серые глаза, сжатые в одну линию губы и напряженные очертания скул. Мне почему-то захотелось, чтобы из этих зрачков хоть на сегодняшнюю ночь исчезло тревожно-испуганное выражение — будто человек живет в постоянном ожидании удара из-за спины.

— Стиви? — как можно мягче окликнул я. — Поговори со мной. Впрочем, если тебе хочется — молчи.

Ладонь потихоньку спустилась ниже, с затылка на шею и острые выступы ключиц, скрытых широким кружевным воротником рубашки.

— Весной мне исполнится двадцать три, — внезапно произнес молодой человек, отводя взгляд и судорожно выталкивая застревающие в гортани слова. — Я родился в Богемии, последние три года живу в Праге. Если выставят из Градчан, будет некуда вернуться.

— Почему? — я медленно, не нажимая, провел рукой вдоль позвоночника Станислава — вниз, до стянутой широким ремнем талии, потом наверх, опять вниз и снова наверх. Льняная ткань собиралась в мелкие складки, под ними ощущалась шелковистая, болезненно-горячая кожа. Это ни с чем не сравнимое чувство предвкушения, обманчивой недоступности и осознание собственной распущенности… Признаться, я бы с удовольствием вел иной, более добропорядочный образ жизни, но обстоятельства вынудили меня стать таким. Хочешь чего-то добиться — используй любые возможные средства. Брезгливость, чистоплотность, наставления морали, страх, неловкость — смело гоните их на задворки разума. Цель оправдывает средства.

Не будучи особенно хорош собою, я с удивлением выяснил, что внешняя красота чаще всего не имеет особого значения. Важен смутный ореол вседозволенности, легкой порочности, готовности сыграть любую роль и поддержать любую предложенную забаву, пусть она ни в коей мере не заслуживает названия «пристойной». Вначале я научился распознавать эту тускло мерцающую ауру у других, потом смирился с тем, что она присутствует у меня самого. Пан Штекельберг по молодости лет пока не научился извлекать выгоду из своего темного очарования, а оно в нем имеется. Причем с избытком.