Читать «Ночь в дождливом октябре» онлайн - страница 2

— Йен? — оклик стал чуть настойчивее и жалобнее.

— Чего?

— Тебе там не жестко?

— Привычно.

— Хочешь, перебирайся сюда, места хватит…

Так. Начинается.

Соображения нравственности меня особенно не беспокоили — какая нравственность в наши продажные и жестокие времена? Просто хотелось бы знать: господин секретарь углядел в вашем покорном слуге какие-то неведомые скрытые достоинства или ему все равно кто, лишь бы не высокий покровитель?

— Графским титулом пожалуете, господин хороший? — сварливо вопросил я, усаживаясь и отбрасывая назад мешающие волосы. — Имением с замком и пятью деревнями в придачу? Золотой шпагой, осыпанной бриллиантами? Правом не отрывать задницу от стула в присутствии короля? Учтите, на меньшее я не согласен!

— Да я просто… — растерянно забормотал Станислав. — Я не имел в виду… Извините…

— Извиняю, — я махнул рукой и не очень охотно поднялся с тюфяка.

Гостиничная кровать оказалась такой же, как на любом постоялом дворе Европы — скрипучей и неудобной. На ней даже выспаться толком невозможно, не говоря уж о занятиях любовью. Из прорех в драном матрасе лезла перепрелая колючая солома, желтоватые от старости простыни и вытершиеся одеяла отчего-то пахли мокрой песьей шерстью.

На сем колченогом лежбище с трудом уместился бы и один человек, однако Станислав умудрился сжаться в комок, отодвинувшись к самому краю и рискуя в любой миг свалиться. Демонстративно поворочавшись, я затих, прикинувшись спящим. Хотел для полноты картины начать похрапывать, но разумно счел, что игра хороша в меру. Иначе возникнет законченный образ туповатого вымогателя.

Свечи на столе ослепительно моргнули и погасли, залитые воском. Поленья в камине изредка выбрасывали трещащие язычки пламени, тускло озарявшие комнату. Я и в самом деле снова начал засыпать, когда уловил еле различимый звук приглушенных всхлипываний. Не плач, так — изо всех сил сдерживаемое хлюпанье, обычно сопровождающее внезапный приступ жалости к самому себе или осознание жестокости и несправедливости мира по отношению к обитающим в нем отдельно взятым людям. Последнее вероятнее.

Что прикажете теперь делать? Утешать? Будь это капризная и нервная девица, я бы еще худо-бедно справился. Но склонный к истерическому самоуничижению молодой человек, который вдобавок не лишен «странностей», как меня предупредила заботливая хозяйка?

Решительность, как говорят, покоряет города. Какая, в сущности, разница — страдающая от тоски девица или живущий в вечном накале страстей юнец? Все они одинаковы. Ведь с самого начала подозревал, что приду к этому моменту — не сегодня, так на следующий день. Чего откладывать?

Я протянул руку, сгреб вяло трепыхнувшегося Станислава за шиворот и рывком заставил перекатиться ближе. Лежа на животе, он ткнулся мне лицом в плечо и настороженно замер. Всхлипывания стихли.

— Никто меня не понимает, никому я не нужен? — преувеличенно надрывно вопросил я. Штекельберг возмущенно дернулся, но не преуспел. — Свет бездушен, люди злы, эта жизнь бессмысленна, загробная безжалостна, угадал?

— Тебе смешно, — осипло и вымученно прошептали в ответ.