Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 248

33 человека составили промежуточную группу осужденных за сущую ерунду — не только, например, «за знание и недонесение о сообществе» (Ермолаева, Фетисова) или за то, что «не довели до сведения начальства о распространении преступного содержания книг» (Павловский, Пьянков и Соколов), но и «за имение у себя книг преступного содержания без разрешения начальства» (Виноградов, Говоруха-Отрок, Кац, Аносов, Голоушев и другие). Говорить при этом о каком-то мягком и гуманном завершении процесса как-то не приходится, хотя высказывались и такие мнения даже осужденными (той же Н.А. Головиной).

Предполагать, что суд сумел адекватно оценить личности обвиняемых и руководствовался именно этим, также невозможно. Оправданными, повторяем, оказались не только Желябов и Перовская, но даже и Тихомиров, который возглавлял сопротивление всех подсудимых действиям суда.

В то же время еще на стадии судебного следствия было выпущено на поруки и под залог более 60 человек, а в дальнейшем суд выносил решение по каждой группе обвиняемых — и немедленно отпускал оправданных на волю — до завершения всего процесса.

Оправданные и выпущенные, ошалев от ощущения свободы, которой большинство из них было лишено в течение нескольких лет (зачем и для чего?!), тут же попадали в объятия решительно настроенных единомышленников, а главное — двух единомышленниц, Ольги Натансон и Софьи Перовской.

Тихомиров о них писал так: «Оба типа чисто женские. Ума — немного, но масса убеждения, веры, самоотверженности и воли — правда в низшей форме упорства. Уж что забредет в голову, — колом не вышибешь. При этом огромная доза консерватизма: «на чем поставлена, — на том и стоит». Ума творческого немного или даже вовсе нет, но очень много ума практического, житейского, который так нужен во всякой организации.

/…/ месяц или два петербургская революция официально находилась под руководством двух «баб». Нас, «освобожденных», толкалось около Перовской человек сорок. Она легко сделалась центром, потому что прожила все время на воле, все время вела с нами сношения, и по выходе из тюрьмы мы, естественно, попадали к ней. /…/

Перовская была очень сильная женская натура и со всеми недостатками этого. Самолюбива, деспотична. Она любила властвовать и окружала себя ничтожествами и бездарностями. Впоследствии она делала много вреда в Исполнительном Комитете своим бунтовством против Александра Михайлова. /…/ Дожил я, наконец, до того, что видел Перовскую и в полном порабощении — у Желябова. Это была женщина: полюбила Желябова всей душой и стала его рабой».

Эти строки отдают неизжитой горечью: именно Перовская изображала невесту Тихомирова, когда ему перед судом разрешили свидания — после четырех лет, в течение которых он не видел ни одной женщины! Естественно, он влюбился в «невесту».