Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 249

Но Тихомирову не дано было покорить Перовскую, как он ни старался, и он разрубил узел, взяв в подруги другую революционерку — Е.Д. Сергееву — к вящему разочарованию и негодованию в тот момент Перовской.

Ради нее (и ради революции!) Желябов оставил затем жену и ребенка.

О роковой роли процесса 193-х писал один из видных народовольцев — С.Г. Ширяев: «Основание народнической партии, — не как организованного целого, а как группы лиц, или даже нескольких отдельных, вначале не связанных между собою групп, — можно отнести к тому времени, когда, избравши своим лозунгом «в народ», первые пионеры революционной борьбы за народное дело двинулись из столицы в захолустья, по деревням, становясь большею частью в положение рабочего человека. Я думаю, что движение это с самого начала не приняло бы такого резкого характера, если бы правительство имело благоразумие более спокойно и беспристрастно отнестись к нему тогда. Как бы то ни было, предыдущие правительственные мероприятия, как, напр., закрытие доступа образованным людям в волостные писаря, сельские учителя и пр., а также усилившиеся строгости и стеснения студенчества, заставлявшие многих и добровольно, и невольно покидать негостеприимные стены «храмов науки», все это неизбежно должно было толкнуть честную молодежь, жаждущую быть полезной родине, на единственный доступный путь — революционный. /…/ Позднейшие события и в особенности процесс 193-х много способствовали большему сплочению партии, фатально сталкивая и связывая между собою людей, которые без того нигде, может быть и не встретились бы, не имели бы ничего общего между собою».

19/31 января 1878 года было заключено перемирие в Адрианополе. Поначалу это даже не притормозило продвижения русских войск: «После заключения в Адрианополе перемирия мы двинулись к Константинополю» — свидетельствует А.Ф. Редигер.

Д.А. Милютин, вернувшийся вместе с царем в Россию, не имел тогда прямой телеграфной связи с русскими штабами, следовавшими вслед за передовыми войсками, и 21 января таким образом описывал происходящее: «Подозреваю, что великий князь Николай Николаевич нарочно тянет переговоры с той целью, чтобы продолжать продвигаться все вперед и иметь наслаждение вступить в Константинополь. Вчера я высказал эту мысль государю и по его приказанию отправил вчера же вечером телеграмму к великому князю с повелением ускорить заключение перемирия, коль скоро Порта действительно примет заявленные нами основания мира. Еще сегодня утром государь был очень озабочен тем, что замедление в переговорах подает новый повод к враждебным против нас толкованиям и недоверию. В Вене и Лондоне эксплуатируют это неловкое положение. /…/

Наконец сегодня вечером получена радостная телеграмма от великого князя Николая Николаевича от 19-го числа, в 6 ч[асов] вечера о подписании как основных пунктов предстоящих переговоров о мире, так и условий перемирия. Нашим уполномоченным удалось выговорить очищение турками крепостей придунайских и Эрзерума. Странно только, что в телеграмме ничего не упомянуто о сроке перемирия.