Читать «Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера» онлайн - страница 183

В принципе Церковь, вынося такое свое решение и ничем его безукоризненно не мотивировав, могла тем самым скрывать абсолютно любые побуждения этого собственного поступка.

А в результате, например, традиционалисты, не желающие отказываться от версии о еврейском происхождении Алоиза, вполне имеют право предполагать, что добрая Католическая церковь в данном случае пошла навстречу желанию своего доброго прихожанина и узаконила осуществленной процедурой сокрытие факта его еврейского происхождения! Мы, однако, очень сомневаемся в возможности столь бредового мотива и не усматриваем никакого смысла в подобной процедуре, если иметь в виду упомянутую цель.

Правда, в 1920-е годы, когда в Советской России можно было запросто сменить фамилию, рассказывался следующий анекдот:

Рабинович подал заявление о замене фамилии на Иванова — и получил разрешение.

Через несколько дней он подал заявление на изменение фамилии — на Петрова.

Его спрашивают: Зачем?

Он объясняет: Меня спросят: как ваша фамилия? Я отвечу — Петров. Тогда меня спросят: а какая фамилия была у вас раньше? Я отвечу — Иванов.

Вот если бы какой-нибудь еврей Франкенбергер поменял фамилию на Шикльгрубера, а потом — на Гитлера, то этот анекдот прямо подходил бы и к нему. А так совершенно невозможно сообразить, почему данная замена фамилии могла иметь хоть какое-нибудь отношение к каким-либо евреям!

Фактом остается то, что едва ли осуществленная схема могла быть задумана на том нижайшем уровне, на каком она была осуществлена. Роль же главного исполнителя, якобы принявшего самостоятельное решение, была возложена на патера Цанширма.

Мы не знаем, служил ли последний в Деллерсхайме и в 1847 году, когда умирал старый Иоганнес Шиккельгрубер, но сейчас именно он возглавлял этот приход, руководство которого и приняло, как мы предполагаем, участие в опеке и надзоре за семейными делами Алоиза Шикльгрубера.

Выбор прихода, однако, определялся и тем формальным обстоятельством, что именно в этой церкви крестили самого Алоиза в 1837 году, внеся соответствующие записи в церковную книгу.

О решающем моменте рассказывает Фест: 6 июня 1876 года, накануне 39-летия Алоиза Шикльгрубера, «Иоганн Непомук с тремя знакомыми явился в дом пастора Цанширма в Деллерсхайме и заявил о желании официально усыновить своего «приемного сына» /…/ — таможенного чиновника Алоиса Шикльгрубера, хотя, как сказал заявитель, отцом ребенка был не он сам, а его покойный брат Иоганн Георг, сознавшийся в этом, что и могут подтвердить сопровождавшие заявителя люди.

На деле пастора либо обманули, либо уговорили. И он заменил в старой книге актов гражданского состояния пометку в записи от 7 июня 1837 года «вне брака» на «в браке», заполнил рубрику об отцовстве так, как от него хотели, и на полях сделал такую далекую от правды пометку: «Записанный отцом Георг Гитлер, хорошо известный нижеподписавшимся свидетелям, будучи названным матерью ребенка Анной Шикльгрубер, признал себя отцом ребенка Алоиса и ходатайствовал о внесении его имени в сию метрическую книгу, что и подтверждается нижеподписавшимися. + + + Йозеф Ромедер, свидетель; + + + Иоганн Брейтендер, свидетель; + + + Энгельберт Паук». Поскольку все три свидетеля не умели писать, они поставили вместо подписей по три креста, а их имена пастор вписал сам. Однако он позабыл указать дату, отсутствует тут и его подпись, равно как и подписи родителей (к тому времени давно умерших). И все же, хоть вопреки законным нормам, усыновление произошло /…/».