Читать «Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера» онлайн - страница 181

Это был бы, конечно, совершенно отчаянный поступок со стороны Алоиза. Но он вполне мог объясняться той накопившейся ненавистью Алоиза к ближайшим родственникам, которую он вынужденно должен был терпеть теперь уже целых двенадцать лет! А если тесть все еще оставался жив, бодр и дееспособен, то это пришлось бы терпеть и дальше еще неизвестно сколько лет — в то самое время, когда Иоганн Непомук и вся шпитальская мафия уже находились, как полагал Алоиз, в его собственных руках! Поэтому не было бы ничего удивительного в том, что Алоиз решился бы на немедленное устранение и этого препятствия, завершая тем самым свое собственное оформление во вполне законченного преступника.

Угроза разоблачения не должна была его пугать при этом: как хорошо известно, подозрения в отравлении возникали в те времена (как, в какой-то степени, и всегда и всюду) лишь в довольно стандартных ситуациях — когда происходила смерть достаточно молодого и здорового человека, а лицом, заинтересованным в этой смерти, оказывался некто, имеющий отношение к химии или медицине.

Ни Алоиз, ни его тесть этим условиям в 1876 году не соответствовали. Поэтому Алоиз, даже знающий и верящий в теоретическую возможность разоблачения, практически мог пренебречь такой опасностью. Иоганн Непомук и остальные также были не в том положении, чтобы по собственной инициативе возбудить его разоблачение.

Тот же факт, что и Алоиз мог оказаться целиком посвященным в технику и тактику применения мышьяка, позволяет нам лучше понять при рассмотрении последующих сюжетов, как и откуда мог быть посвящен в то же самое и его сын, Адольф Гитлер.

Вот Алоиз и Иоганн Непомук должны были бы после осуществленного убийства общаться между собой самым минимальным образом: ведь пить и есть в присутствии заведомого отравителя — это, повторяем, чрезмерная нагрузка для нервов любого человека!..

Заметим, однако, что такой ход событий уже начисто лишал силы все компрометирующие материалы, собранные Алоизом, поскольку сам он превращался в совершенно полноценного сообщника Иоганна Непомука.

Мог ли себе позволить Алоиз пойти на такой преступный шаг? И на что он после этого мог рассчитывать при дальнейшем продвижении к своим окончательным целям: на полное взаимопонимание, якобы достигнутое с Иоганном Непомуком? Можно ли было хоть в чем-то полагаться на такого человека? И как мог Алоиз при этом забыть, что это был союз с убийцей его собственной матери?

Мы не знаем ответы на эти вопросы и сознаем голословность обвинения, только что возведенного на Алоиза, не имея никакой возможности объективно его обосновать. Мы даже готовы полностью его снять — при появлении разумно обусловленных возражений, например — выяснении того, что Гласль-Хёрер умер или впал в старческий маразм задолго до июня 1876 года. Возможность же того, что он оказывался живым и дееспособным и после июня 1876, решительно нами отвергается — безо всякого риска совершить ошибку!