Читать «Русские сказки» онлайн - страница 20
Максим Горький
Наконец придумал и – говорит услужающим:
– Определите сего блаженного в третью пожарную часть конюшни чистить!
Определили. Чистит бестрепетно житель конюшни, а Игемон смотрит, умиляется трудотерпению его, и растет в нем доверие к жителю.
«Кабы все эдак-то!»
По малом времени испытания возвел его до себя и дал переписать собственноручно им фальшиво составленный отчет о приходо-расходе разных сумм, – переписал житель и – молчит.
Окончательно умилился Игемон, даже до слез.
«Нет, это существо полезное, хотя и грамотное!..»
Зовет жителя пред лицо свое и говорит:
– Верю! Иди и проповедуй истину твою, но, однако, гляди в оба!
Пошел житель по базарам, по ярмаркам, по большим городам, по маленьким и везде возглашает:
– Вы чего делаете?
Видят люди – личность, располагающая к доверию и кротости необыкновенной, сознаются пред ним, кто в чем виноват, и даже заветные мечты открывают: один – как бы украсть безнаказанно, другой – как бы надуть, третьему – как бы оклеветать кого-нибудь, а все вместе – как люди исконно русские – желают уклониться от всех повинностей пред жизнью и обязанности забыть.
Он им и говорит:
– А вы – бросьте всё! Потому сказано: «Всякое существование есть страдание, но в страдание оно обращается благодаря желаниям, следовательно, чтобы уничтожить страдание – надо уничтожить желания». Вот! Перестанемте желать, и всё само собою уничтожится – ей-богу!
Люди, конечно, рады: и правильно и просто. Сейчас же, где кто стоял, там и лег. Свободно стало, тихо…
Долго ли, коротко ли, но только замечает Игемон, что уж очень смиренно вокруг и как будто жутко даже, но – храбрится.
«Притворились, шельмы!»
Одни насекомые, продолжая исполнять свои природные обязанности, неестественно размножаются, становясь всё более дерзкими в поступках своих.
«Однако – какая безглагольность!» – думает Игемон, ежась и почесываясь всюду.
Зовет услужающего кавалера из жителей.
– Ну-ка, освободи меня от лишних…
А тот ему:
– Не могу.
– Что-о?
– Никак не могу, потому хотя они и беспокоят, но – живые, а…
– А вот я тебя самого покойником сделаю!
– Воля ваша.
И так – во всем. Все единодушно говорят – воля ваша, а как он прикажет исполнить его волю – скука начинается смертней. Дворец Игемона разваливается, крысы его заполнили, едят дела и, отравляясь, издыхают. Сам Игемон всё глубже погружается в неделание, лежит на диване и мечтает о прошлом – хорошо тогда жилось! Жители разнообразно сопротивлялись циркулярам, некоторых надо было смертию казнить, отсюда – поминки с блинами, с хорошим угощением! То там житель пытается что-нибудь сделать, надобно ехать и запрещать действие, отсюда – прогонные! Доложишь куда следует, что «во вверенном мне пространстве все жители искоренены», – отсюда наградные, и свежих жителей пришлют!
Мечтает Игемон о прошлом, а соседи. Игемоны других племен, живут себе, как жили, на своих основах, жители у них сопротивляются друг другу кто чем может и где надо, шум у них, бестолочь, движение всякое, а – ничего, и полезно им и вообще – интересно.
