Читать «Помпеи» онлайн - страница 140

Из Помпей до нас дошло много надписей, сделанных самими гладиаторами в гладиаторской школе и в одном доме, который служил им по какой-то причине квартирой. Надписи эти чрезвычайно интересны, потому что они несколько приоткрывают нам тот мир, о котором мы знаем так мало, — мир мыслей и чувств гладиатора.

Нельзя сказать, чтобы он был очень богат и разнообразен. Заметим, однако, сразу, что эти рабы и подонки общества в большинстве своем грамотны: некоторые, правда, пишут беспомощными каракулями, но очень многие выцарапывают на штукатурке стен и колонн буквы четкие и даже изящные; много надписей или вполне или почти правильны, и только изредка пишущий оказывается не в силах справиться со словами.

Большинство надписей очень короткие: это имена. Помпейским гладиаторам присуща была слабость, свойственная многим людям, для которых процесс писания представляет собой нечто необычное: они желают увековечить свои имена. Надо сказать, что судьба исполнила их желание в гораздо большей степени, чем они рассчитывали. Имена эти конечно, ничего не говорят о духовном облике своих носителей, но они ценны потому, что дают возможность определить их сословие, а иногда и национальность. Большинство носит только одно имя, следовательно, это рабы. Встречаются и свободные люди, скорее всего, судя по громкому звуку родового имени, — вольноотпущенники: колесничник Марк Требелий, или, как он пишет на народной латыни, Треблий, и фракиец Марк Огульний. Встречается еще несколько свободных, но относительно их мы не можем положительно утверждать, что это гладиаторы, а не кто-нибудь из людей, причастных к гладиаторскому миру.

Стены служили гладиаторам (в этом отношении между ними и рядовыми помпейцами не было разницы) своего рода записной книжкой, куда они заносили свои воспоминания и счета, записывали достопамятные факты из своей жизни и жизни приятелей, сплетни и шутки: Флор записывает, что 26 июля он одержал победу в Нуцерии, а 14 августа — в Геркулануме; гладиатор Прим, важно приняв полную титулатуру римского гражданина — Марк Атий Прим, издает, как полагается настоящему магистрату, «эдикт»: «желающие рыбы пусть обращаются к Асикию» (выше говорилось уже о смысле этой шутки); мурмиллон и всадник Сам (любопытное свидетельство того, что гладиатор иногда объединял две «специальности»; здесь же мы встречаем еще Церинфа — фракийца и мурмиллона одновременно) уведомляет, что он «здесь квартирует». Иногда гладиатор вместе со своим именем соединяет еще и другое: Келад и Крескент — это друзья или противники, которым судьба когда-то назначила сражаться? В данном случае вероятнее первое: Келад и Крескент — фракиец и ретиарии; гладиаторы, принадлежавшие к этим отрядам, никогда не выступали друг против друга. Оба они — донжуаны и сердцееды — связаны были, видимо, общими интересами. Дружеские союзы и объединения известны нам в гладиаторской среде; они вполне естественны среди людей одной профессии и жизни. Что должны были они испытывать, когда жребий соединял их как противников в смертельном поединке?