Читать «Сны о России» онлайн - страница 39

Он решил каждый день выдавать японцам по маленькому кусочку мяса, чтобы хватило надолго. Коити предложил мясо и хозяевам дома, в котором они поселились, но те отказались, ведь оно было выдано государственным чиновником специально для японцев. Все это время хозяева питались оболонью, смешанной с рыбьей икрой.

Когда утихла пурга, пришел Кодаю. Он жил в доме коменданта, и голод ему не грозил. Но сделать что-нибудь для облегчения участи товарищей Кодаю не мог. Он считал невозможным просить о каких-то новых льготах для японцев в то время, когда жители города голодали. К тому же Кодаю понимал, что при создавшейся ситуации все его просьбы не принесли бы желаемого результата.

— Говорят, что в мае по реке начнет подниматься столько рыбы, что всю ее и не съешь. Потерпите. Надо во что бы то ни стало дотянуть до весны, — повторял Кодаю, заглядывая в глаза товарищам.

Он советовал также не пренебрегать оболонью: раз местные жители ее едят, значит, должны есть и японцы.

Первого окорока японцам хватило на двадцать дней, второй они растянули на месяц — варили из кусочков мяса и нескольких щепоток муки мясную похлебку.

В феврале, когда положение с продовольствием стало критическим, в Нижнекамчатск во главе казачьей полусотни пожаловал первый охотский губернатор Козлов-Угренин, начальник Орлеанкова. Еще в ноябре 1786 года Угренин отбыл из Охотска в длительную инспекционную поездку. До весны он собирался пожить в Большерецке и вот по пути заглянул в Нижнекамчатск.

Местное население было недовольно инспекционной поездкой Угренина. Для своего путешествия он реквизировал множество саней, а также триста собак и не только не собирался платить за все это, но забирал меха, а также местных жителей — себе в услужение. Этот незваный гость провел в засыпанном снегом Нижнекамчатске три дня. Орлеанкову приходилось разбиваться в лепешку, чтобы угодить начальству. В охваченном голодом городе добыть деликатесы было не просто. Кодаю как иноземцу один лишь раз довелось присутствовать на обеде, который был дан в честь Угренина. Среди лиц, сопровождавших Угренина, находился будущий автор «Путешествия по Камчатке и по южной стороне Сибири» Жан-Батист Лессепс. Дело в том, что отряд Угренина встретился в Петропавловской гавани с экспедицией Лаперуза. Один из членов экспедиции, Лессепс, сошел на берег и присоединился к Угренину.

После трехдневного пребывания в показавшемся скучным Нижнекамчатске отряд Угренина покинул город. Лессепс все это время внимательно наблюдал за Кодаю и впоследствии в своей книге написал, что японец произвел на него сильное впечатление.

Пребывание Лессепса в отряде Угренина впоследствии тоже внимательно изучали несколько человек. Одним из них был историк Сгибнев, который в своем «Историческом обзоре важнейших событий на Камчатке», опубликованном в трех номерах «Морского сборника» за 1869 год, писал:

«В ожидании открытия зимнего пути Угренин провел в Большерецке более трех месяцев, отдавая дань всевозможным развлечениям вместе с молодым Лессепсом и полицмейстером Шмаревым. Почти ежевечерне на оргии приглашались жены и дочери местных аборигенов, которые ни в каких требованиях не могли отказать устроителям празднеств. Причем особенно нахально и бесцеремонно вел себя Лессепс. Впоследствии же он писал, что у русских и камчадалов слабо развито чувство ревности, и они нисколько не заботятся о целомудрии и поступках своих жен. Не исключено, что именно упомянутые оргии привели к такому выводу молодого Лессепса, находившегося под покровительством Угренина».