Читать «Девять» онлайн - страница 13

«Лифчик у нее был, а сисек не было». – Но ни дома, ни имени так и не вспомнил. Пошли дачные участки. Клубящиеся на небе облака сплющивали пейзаж, заборы, домишки и деревья становились игрушечными, будто здесь обитали лилипуты, – настоящее царство кукол. Переплетенные голые ветви жесткой паутиной покрывали все до горизонта, и нигде ни единой живой души, только ветряки на крышах беседок поворачиваются по ветру, купаясь в безбрежных воздушных потоках. И это проехали. И снова автобус нырнул в невидимую тень многоэтажек, дневной свет сгустился, время от времени его разжижали плывущие под колеса поперечные улицы, но потом отраженный от цемента свет вновь затоплял автобус, а Павлу хотелось вспомнить еще что-нибудь из далекого прошлого, чтобы, вырвавшись из реальности, перевести дух, побыть немного в прошлом, где нам почти нечего бояться.

Но не успел, потому что въехали на мост. Дымили трубы Секерок, ветер тянул белые косы дыма на запад. Они расплывались в небе над Садыбой, над Палюхом и собаками, которые выли в клетках приюта день и ночь, но никто за ними не приходил. Что-то вжикнуло по левой полосе, он успел заметить красный зад машины с берлинскими номерами.

«Если бы река текла с запада на восток, всем было бы лучше. И тем, и другим, – думал Павел. – Одни плыли бы по течению, другие на парусах». Он вспомнил рисунок из какой-то школьной книжки: бородатые оборванцы, тянущие баржу вдоль берега.

«Всем было бы лучше, а так ни х…, поезд, машина или самолет». Желтая медленная река маслянисто блестела. Водовороты медленно закручивали пену, потом выпрямлялись; вода текла на север под мостами: под пятью здешними, а потом в Новы Двуре, Вышогроде, Плоцке, под двумя во Влоцлавке, в Тору ни и еще под одним мостом в Фордоне, который тревожил его воображение с того момента, как кто-то сказал ему, что именно там расположена женская тюрьма, раньше он знал ее название только по этикеткам на банках с джемом. Дело прошлое, но река всегда оживляла это воспоминание: цвет и сладость клубничного джема, тихий хруст тех странных то ли косточек, то ли зернышек, похожих на запятые или поры на кожице ягоды. И еще холод и полумрак длинных коридоров, где движутся молчаливые женщины в коконах одиночества, более недоступные, чем королевы в стародавние времена, и в тысячу раз более телесные. Он воображал, как их пальцы касаются баночек, и пытался представить запах их кожи, которая должна была быть гладкой и белой под серо-бурой тюремной робой, нежной, как у растений, которые растут в темноте. Но это было давно, он все помнил, но уже ничего не чувствовал. Ресторан на воде белел, как обглоданная кость. Ехали быстро. День делал глубокие вдохи перед полуднем, когда трасса поперхнется, движение захлебнется и прекратится совсем. Вдали виднелось черное горло Роздрожа. И тут тип в бомбере на меху попросил предъявить билет.