Свободной птицею витая вкруг снастей,Душа моя легко и радостно парила.Под небом голубым качалися ветрила,Как будто пьяные от золотых лучей.Что за чернеющий там остров? — То Цитера,Сказали нам, страна любимая певцовИ рай, обещанный мечтам холостяков.Убоги, видите, владения Венеры.Страна волшебных тайн и страсти край святой!Киприды древний лик и царственное имя,Как аромат, плывут над волнами твоимиИ наполняют ум любовью и мечтой.Растет зеленый мирт в твоих блаженных кущах;От века преданы тебе все племена;Ты вздохами сердец молитвенных полна,Как ладаном от роз, в садах твоих цветущих,Иль воркованием немолчным голубей!Но стала в наши дни землею ты бесплодной,Пустыней каменной, где бродит зверь голодный.И странный мне предмет стал виден сквозь ветвей.То не был древний храм, куда в часы моленийШла жрица юная, влюбленная в цветы,Отдавши грудь во власть таинственной мечтыИ пеплум распахнув ночному дуновенью;Но вот мы к берегу поближе поддались,Птиц сонных белыми ветрилами пугая,И виселица там означилась тройнаяНа синеве небес, как черный кипарис.Птиц хищных несколько на трупе там сидело,Деля зловонную добычу меж собой,И каждая, как нож, вонзала клюв кривойВ кровавые куски сгнивающего тела.Глаз больше не было. Из паха мертвецаТяжелые кишки стекали на колена,И злые вороны, наевшись вдоволь тлена,Успели оскопить ту падаль до конца.У ног покойника завистливые звери,Задравши морды вверх, ходили всё кругом;Один, крупней других, казался вожаком,Как будто там палач стоял и подмастерья.Цитеры гражданин, дитя святых холмов,В молчании терпел ты смертные обидыЗа ночи мерзкие на праздниках Киприды,И гроба ты лишен в отмщение грехов.Нелепый висельник, у нас одни страданья!При взгляде на твое бессилие в тот часК моим зубам опять, как рвота, подняласьРекою горькой желчь моих былых терзаний.И пред тобой, бедняк мне близкий, я опятьПочувствовал всю злость зубов и клювов жадныхЖестоких воронов и тигров беспощадных,Любивших плоть мою так больно раздирать.— Сияли небеса и море было сине.Но было для меня отныне всё в кровиИ тьме. — Как в саване тяжелом, я своиНадежды хоронил в томительной картине.На острове твоем, Венера ждал меняЛишь виселицы столб, да тень моих мучений.Господь мой, силу дай Ты мне без отвращеньяВзирать, как мерзостны душа и плоть моя!
