О мать латинских игр и греческих томлений,Лесбос, где смена ласк то сонных, то живых,То жгуче-пламенных, то свежих, украшеньеПленительных ночей и дней твоих златых,— О мать латинских игр и греческих томлений,Лесбос, где поцелуй подобен водопадам,Без страха льющимся в земные глубины,Бегущим, стонущим и вьющимся каскадом;Где неги глубоки, безмолвны и сильны;Лесбос, где поцелуй подобен водопадам.Лесбос, где юные зовут друг друга Фрины,Где ни одна вотще не плакала жена,С Пафосом наравне цветешь ты, ярче крина,И ревностью к Сафо Венера смущена.— Лесбос, где юные зовут друг друга Фрины,Лесбос, страна ночей мучительно-прекрасных,Влекущих к зеркалам — бесплодные мечты —Самовлюбленный взор дев томно-сладострастных,Плоды ласкающих созревшей наготы;Лесбос, страна ночей мучительно-прекрасных,Пускай старик Платон сурово хмурит брови;Тебе всё прощено за таинства твои,Владычица сердец, рай наших славословий,И за сокровища восторженной любви.Пускай старик Платон сурово хмурит брови.Тебе всё прощено за вечное страданье,Сужденное всем тем возвышенным сердцам,Которые влечет лучистое сияньеНеведомых красот к нездешним небесам,— Тебе всё прощено за вечное страданье!Лесбос, кто из Богов посмеет быть судьеюТебе и осудить твой многотрудный лоб, —Слез, в море вылитых ручьями с их струею,На золотых весах не взвесивши потоп?— Лесбос, кто из Богов посмеет быть судьею?Что нам чужих для нас людей закон и мера?О девы гордые, архипелага честь,Не менее другой державна ваша вера,И запугать любовь ничья не может месть!Что нам чужих для нас людей закон и мера?Меня избрал Лесбос средь всех певцов вселенной,Чтоб ласки дев его цветущих воспевать;Допущен с детства был я к тайне сокровенной,Учась безумный смех и стоны узнавать.Меня избрал Лесбос средь всех певцов вселенной,И сторожу с тех пор со скал крутых Левката,Как наблюдательный и зоркий часовой,Который день и ночь ждет брига иль фрегата,Чьи паруса дрожат в лазури огневой,— И сторожу с тех пор со скал крутых Левката,Чтоб знать, снисходят ли к глухим мученьям волныИ возвратят ли вновь, молитве вняв моей,В Лесбос, простивший всё, к скале, рыданий полной,Священный труп Сафо, ушедшей в даль морей,Чтоб знать, снисходят ли к глухим мученьям волны!Труп пламенной Сафо, подруги и поэта,Затмившей бледностью Венеры лик златой.— Глаз синих нам милей глаз черный и отсветыТаинственных кругов, начертанных тоскойИзмученной Сафо, подруги и поэта!— Сафо, прекраснее Венеры, в час рожденьяЗажегшей над землей безбурную зарюИ лившей юности беспечной упоеньеНа старый Океан, влюбленный в дочь свою;Сафо, прекраснее Венеры в час рожденья!— Божественной Сафо, погибшей в день измены,Когда, забыв обряд своих святых утех,Она насытила красою вожделеннойФаона, чей уход был казнию за грехБожественной Сафо, погибшей в день измены.И с той поры слышна нам жалоба Лесбоса.Хоть почести воздал его святыне мир,Он опьяняется тем криком, что утесыЕго нагие шлют ночь каждую в эфир.И с той поры слышна нам жалоба Лесбоса!
