Читать «Женщина в «Восточном экспрессе»» онлайн - страница 140
Линдси Эшфорд
– Да, новость о ее смерти меня буквально сразила. Мы были очень близки. Вам, наверное, особенно тяжело пришлось – потерять ее в столь молодом возрасте.
– Да… Я тогда учился здесь, а они жили в Америке. Мама давно болела, доктора никак не могли поставить диагноз. Ужасно было видеть, как она угасает…
Он подходит к креслу и опирается на спинку, словно ища поддержки.
– Отец рассказывал, что у нее было предчувствие. Однажды она усадила его рядом и сказала: «Лен, сегодня ночью я умру; обещай, что будешь продолжать жить как обычно». На следующее утро ее не стало.
Да, это похоже на Кэтрин, которую я знала.
– Отец никогда не умел выражать свои чувства. После ее смерти он ничего не рассказывал об их совместной жизни. Я и понятия не имел, что они от меня скрывают какую-то тайну. Когда продавали дом, я перебирал на чердаке коробки и нашел вот эти фотографии и письмо.
Взгляд Джеймса возвращается к настенным рисункам. Я слышу его дыхание, тихий, еле заметный вздох.
– Мама написала сестре в марте 1929 года. Судя по всему, родители собирались к ней в гости после окончания сезона. В письме упоминалось, что они усыновили мальчика.
Тишина в комнате становится осязаемой. Я ощущаю свой пульс и тошнотворное чувство вины. Как он отреагирует, если я признаюсь? Станет ли обвинять в том, что я не сумела спасти его мать? И потом, я ведь обещала Нэнси сохранить тайну…
– В письме не сообщалось, кто мои настоящие родители; мама писала лишь, что я европеец, а не араб и что меня назвали в честь маминого отца. В конверте лежали фотографии.
Он достает их из сумки и выкладывает передо мной на столик, внимательно изучая мое лицо.
– Вы ведь были там, в Уре, когда я родился. Она вам что-нибудь рассказывала?
Снова звенит в ушах – давление растет. И все же я отчетливо слышу голос Эркюля Пуаро.
Мои собственные слова, написанные много лет назад, когда казалось, что жизнь кончена. Поезд, как и жизнь, должен идти дальше. Вид из окна порой бывает неприятен, но если задернуть занавески, то рискуешь пропустить и красоту….
Мой палец дрожит, зависая над лицом Нэнси.
– Вот ваша мать.
– О… – Его глаза наполняются слезами. – Какая… красивая. Как ее зовут?
– Нэнси. Она так вас ждала, но…
Мой голос прерывается. К тому времени, как Джин, моя экономка, приносит чай, мы оба уже не сдерживаем слез.
Я разливаю чай. Джеймс слушает, машинально потягивая из своей чашки.
– Это она снимала. – Я беру фотографию, где мы с Кэтрин в полотенцах. – Вы родились прямо под этим деревом буквально через час.
Он в некотором изумлении смотрит на снимок, пока я рассказываю, как все происходило.
– А отец? – Джеймс берет другую фотографию – ту, что снята в Венеции. – Этот?
Он указывает на мужчину, стоящего рядом с Нэнси.
– Нет, это муж Нэнси, Феликс Нельсон. Он не был вашим отцом – в этом она не сомневалась.
– Так кто же тогда?
Я медлю с ответом – ведь я обещала!
– Ваша мать не назвала его имени. Сказала лишь, что он – актер и живет в Лондоне. Они познакомились в Венеции.
