Читать «Вся жизнь» онлайн - страница 31

Стянув спальный мешок, он выбрался из палатки. Небо было беззвездное, черное как смоль. Вся округа погрузилась во мрак и совершенную тишь. Присев на камень, Эггер вглядывался в темноту. Он вновь услышал биение своего сердца и тут же понял: он не один. Сказать, откуда появилось это ощущение, он не мог, ведь видел только черноту ночи и слышал только, как бьется его собственное сердце, но он чувствовал, что где-то поблизости находится еще одно живое существо. Эггер не знал, как долго просидел на камне у палатки, вслушиваясь в темноту, но еще до того, как над горными вершинами показались первые полосы бледного света, понял, где находится тот, другой.

На той стороне ущелья, ограничивающего плато с западного края, метрах в тридцати по прямой, в скале виднелся выступ, совсем узкий, там и козочка не уместилась бы. Именно на этом выступе стоял русский солдат – чем ярче начинало светить солнце, тем четче виднелся его силуэт. Он просто стоял на месте и смотрел на Эггера, который не понимал, отчего тот стоит так неподвижно, однако и сам, все еще сидя на камне, не решался двигаться. Солдат был молод, кожа молочного цвета выдавала в нем городского жителя. Лоб гладкий и белоснежный, глаза необычные, раскосые. Оружие – винтовка Мосина без штыка – висела на ремне через плечо, рукой он спокойно придерживал ствол. Русский солдат разглядывал Эггера, Эггер разглядывал русского солдата, а кругом, в абсолютном безмолвии и свете зимнего утра, высились Кавказские горы. Позже Эггер не мог припомнить, кто же первым пошевелился, помнил лишь, как солдат дернулся всем телом и как сам он встал. Убрав руку с винтовки, солдат вытер рукавом лоб. А потом развернулся и быстро, ловко, ни разу не оглянувшись, вскарабкался чуть выше и исчез среди скал.

Еще минуту Эггер стоял на месте, размышляя. Он понимал, что встретился лицом к лицу с заклятым врагом, но все же, когда солдат ушел, он почувствовал себя одиноким как никогда.

Поначалу товарищи Эггера, как и договаривались, приходили раз в неделю, пополняли запас продовольствия, приносили, если надо, пару шерстяных носков или новое сверло и рассказывали последние новости с фронта: были и победы и поражения, перевес сил то на одной стороне, то на другой, а толком никто ничего не знал. Спустя несколько недель они перестали приходить, а к концу декабря, сразу после Рождества – Эггер считал дни, царапая отметки сверлом на льду, – он стал подозревать, что больше и вовсе никто не объявится. Выждав в одиночестве еще неделю, 1 января 1943 года Эггер побрел сквозь сильную вьюгу обратно в лагерь. Он шел тем же путем, каким поднимался на плато почти два месяца назад, и испытал облегчение, увидев вдалеке знакомый проблеск красного флага со свастикой. Однако не прошло и двух секунд, как Эггер вдруг осознал: границы лагеря перед ним отмечали не флаги со свастикой, а знамена Советского Союза. В тот миг он оказался обязан жизнью лишь тому хладнокровию, с каким сорвал с плеча винтовку и отшвырнул ее от себя столь далеко, сколь только смог. Он отметил, как та с глухим шелестом утонула в снегу, а потом и глазом моргнуть не успел, как закричали, спеша к нему навстречу, солдаты караула. Вскинув вверх руки, Эггер рухнул на колени и опустил голову. Он почувствовал удар в затылок и упал лицом вперед, а потом услышал кругом низкие голоса русских солдат, казавшиеся неясным шумом из какого-то другого мира.