Читать «Вокруг света за 100 дней и 100 рублей» онлайн - страница 78

Тишина. Красота. Ни одного человека. Даже я потерялся и растворился в умиротворяющей атмосфере, как жир в «Фейри». Я дошел до мыса, залез на мыс, сел на мыс. Можно было ничего не делать и просто охреневать — все уже сделалось за меня. Шишки сами кидались с горы, сами отскакивали от камней и где-то далеко падали в самодостаточную воду. Дети рисуют ее короткими полосками, такими же, как школьники на уроках физики. Наконец они ожили — солнце бликовало так, что вода бегала по экрану глаз. Было знатно.

Если бы я родился шишкой, то лучшим моим днем был бы тот, когда я вырос на одной из этих елей. Если бы я родился елью, я бы мечтал стать доской, из которой строили дома меж этих равнин. Если бы я родился солнечным бликом, то я хотел бы, чтобы мое солнце никогда не уходило за горизонт Байкала. Если бы я родился паразитом, я бы мечтал вечно паразитировать на этой ели, шишке, доме, блике, Байкале. Каждая черта окружающего мира была абсолютно гармонична с соседней и ни одна деталь не могла быть подвержена принудительной конфискации.

Спуск к воде меж мохнатых елиных лап плавно переходил в длинный пирс, любопытным носом торчащий из берега, где ваш покорный слуга не преминул по-царски разлечься на пенке и провалиться во второй уровень сновидений. За сохранность мирного посапывания можно было не волноваться: единственные, кто могли потревожить равновесие, были беспокойные мысли, но и они улетучились вслед за тучами. Спросонья я ткнул старинную посудину, некогда бороздящую водяные глади, и она ответила мне долгоиграющим гулом, угасавшим в далеких скалах. Поля вокруг были засыпаны только отстроенными базами, современными, но пустынными. Казалось, когда-то здесь был городок душ на двести, а пару дней назад люди разбежались. Путь проходил по краю утеса, открывавшему живописные картинки, предназначенные для режимной фотосъемки, будто был он Сибирской Ликийской тропой.

Лежать на траве на краю утеса было хорошо. Я старался все предыдущее время слушать тишину — снаружи и внутри, — но сейчас разрешил вставить наушники и включить на плеере песню Wonder — White Blood, мелодия которой досконально описывала происходящее вокруг. По руке прополз чей-то язык, потом еще раз и еще. Я вынул наушники — рядом со мной стояла собака, старательно лизавшая мое тело и одежду. Я сбросил ее на спину, словно мы сражались в боевом искусстве, и стал громко чесать пузо, пока эта кайфуша дрыгала лапами. Когда путь был продолжен, она побежала сзади, облаивая всех встречных коров и чаек. Назвал я ее просто — Собакин. Теперь мы путешествовали вдвоем.