Читать «Вечность во временное пользование» онлайн - страница 289

И она сказала вслух:

– Как бы там ни было, вы же понимаете, Даниэль, как я рада с вами познакомиться.

– Конечно, мадам Виго, и я очень, очень рад, несмотря на обстоятельства нашей встречи, – ответил Даниэль и продолжил думать то, что вслух не произносил:

– Откуда мне знать, как я буду соображать, когда буду в её возрасте, если вообще доживу. Может, и не в карусель ещё поверю. Старики – повод не только для страха, но и для удивления: как они выносят целую длинную жизнь и продолжают нести её дальше. Если бы мама дожила до её возраста, мне было бы уже почти сорок!.. А если бы я мог вернуться на карусели в любой момент своей жизни, куда бы я хотел вернуться? Теперь уже и не знаю, но, наверное, в её последние дни, чтобы быть рядом. – И он перевел взгляд с нитей вытертой скатерти на Марин.

Которая молчала вот что:

– Ничего не понимаю. Ну вот: снова простое, клиническое зло – что эти ублюдки, которые казнят людей за слова и рисунки, что те ублюдки, которые сажают людей в тюрьмы за нелестные для себя мысли. И те, и те – палачи: пожирают чужие жизни, кусками или целиком. И что же мир? А ничего. Оказался не готов. Безмятежен… ест пармезан. Почему жертвы насилия не сопротивляются, если всё равно умирать? Почему умные люди переходят на сторону зла? Разве ум дан человеку не для того, чтобы хотя бы сопротивляться злу, если невозможно его победить? Или ум дан для того, чтобы не замечать зла, а повезёт – так ещё на нём и зарабатывать? А почему зло невозможно победить? Потому что добро высокомерно и не желает опускаться до методов зла? Я сойду с ума, если не научусь не думать… А-ха-ха: это как игра в салочки! Выступил против казни гея – тебя убьют тоже. А выступил против казни художника – тебя тоже убьют? И если ты выступаешь за политзэка, тебя тоже посадят? То есть что, всё так просто, снова как в древнем примитивном обществе, главное – не выступать? Но ведь тогда скоро снова будут убивать просто так, ни за что, как уже и сажали, и расстреливали ни за что…

Вслух она сказала:

– Наливай.

Глава 66

Хоронить трудно и тяжело человека, потому что в некотором смысле трудно хоронить часть себя с ним: свои с ним разговоры, разногласия и согласия, свои утра и завтраки, свои ночи и сны. Свою с ним связь. Он уходит и уносит с собой эту часть временно остающихся, поэтому остающимся больно: сильно был связан с дорогим усопшим – больнее, вынутая часть велика; почти совсем никак не связан – его смерть «как комарик укусил».