Читать «Вечность во временное пользование» онлайн - страница 291

Жюль вытер глаза, с силой загрёб рукой лицо, рот, похрюкал туда, в ладонь, втягивая прихлынувшие сопли, оглянулся и быстро вынул из нагрудного кармана шикарный толстый маркер «Бульдог» с угловым прямоугольным наконечником 13 мм шириной. Не покрытая ни лаком, ни воском дубовая плоская крышка жадно впитывала чёрную тушь с сильным запахом ацетона: в присущей ему манере несколькими движениями Вит размашисто изобразил свой вариант рисунка Виски и лаконичная, уже как трафарет, графическая картинка с символом башни и привалившимся к ней голова к голове символом человечка теперь достойно, по мнению Жюля, персонифицировала кабину Виски в последний «рейс», пусть и всего на несколько минут. Во весь рост гроба по противоположной ему стороне, перегнувшись в полупоклоне, широким ребром маркера, он, на секунду усомнившись, мощно откаллиграфировал: IN PARIS WE TRUST.

Вышел чувак в похоронном костюме с профессиональной скорбью на лице и парни из агентства, с ними появился сотрудник полиции, в присутствии которого завинтили крышку. Все они без комментариев посмотрели на художества Вита, флик кивнул.

Берясь за ручки бесшумной каталки, мертвецких дел мастер спросил, точно нет кардиостимулятора, и Жюль, застеснявшись своего жеста, резко ответил:

– Я же поставил в вашей анкете прочерк.

– Адресат пепла – вы?

– Я – кто?

– Вы забираете урну?

– «Адресат пепла»… ага, это как раз я.

По дороге домой он гадал: столько тайн появилось у Виски – может, и кардиостимулятор?.. Не слишком ли пафосную каллиграффити я тебе зафигачил, друг? Может, надо было просто «IN WHISKEY WE TRUST»?

Позвонить бы сейчас тебе да спросить. Но вместо этого он оставил машину и пошёл выпить чего-нибудь кстати крепкого.

И вот теперь Жюль с горькой ухмылкой принял трёхлитровую урну с надписью «ВИСКИ» на ярлычке с именем и фамилией: старик, тебе бы понравилось, годы жизни выглядят, как годы выдержки. В машине его ждали Оззо и Зитц, прижавшиеся к дверцам каждый со своей стороны, когда он поставил урну между ними на заднем сиденье.

В воскресенье тему безрезультатно утрясали с младшей женой, неожиданно довольно истерично принявшей кончину давно оставившего её мужа и в категорической форме заявившей, что пепел будет, как и положено по закону, «во всей полноте» похоронен в могиле матери Виски, Софи Висковски: так постановили обе его последовательные жены.

Утешать мать Оззо и Зитц не входило в планы никого из них, и в собственной квартире, на дни до похорон превратившейся в зал ожидания, мадам Висковски-мл. теперь потерянно бродила, отвернув к стене единственную общую с виновником печального торжества огромную застеклённую фотографию, сделанную на заре их романа и отпечатанную для Виски самим автором, очень известным фотографом моды.

Чёрно-белая, крупнозернистая и ультраконтрастная: её длинные светлые волосы, как солнечный дождь, проливались на усмехающееся большелобое лицо, скрещивались с полосами его мимических и возрастных жёстких морщин и складок. Дело было на юге, они оба уже немного загорели, и этот крупный план заштрихованного счастья с пересвеченными выступами скул и резкими от бессонных ночей тенями в углах глаз и совпавших на изображении губ, запечатлел имеющееся у любой любовной истории начало, а её финал сейчас автоматически готовил еду.