Читать «Старые черти» онлайн - страница 59

— Да? Ну ладно… Я подумал, что он не слишком выразительный.

— И это все? Неужели никто не может сказать что-нибудь более конструктивное?

Все промолчали.

— Значит, никто не согласен со мной, что памятник Бридану — выдающееся достижение для всего города?

Как и остальные, Чарли сразу понял, что иронией здесь не пахнет. Компания стояла молча, опустив глаза, пока Гвен не произнесла сдержанным голосом:

— Если это, по-вашему, выдающееся достижение, то как бы вы назвали фильмы ужасов, которые показывают поздно ночью? Чуть лучше посредственных?

Она бросила на чиновника хмурый взгляд и деланно улыбнулась.

Алун многозначительно кивнул.

— Очень точно подмечено! — сказал он.

— Вообще-то мы с коллегами рассчитывали на поддержку. Старались изо всех сил, чтобы донести простому народу лучшее, что есть в современном искусстве, ведь в конечном итоге оно принадлежит ему, а не какой-нибудь элите, а такие, как вы — образованные люди! — не хотят ничего слышать. Вам нравится затхлый мещанский стиль Викторианской эпохи, и вы шарахаетесь от всего смелого и актуального. Тем не менее позвольте усомниться, что многие разделяют подобную точку зрения. До свидания.

Важный тип кивком подал знак сопровождающим следовать за ним, словно босс из фильма несколько иного рода, но вернулся, не пройдя и нескольких шагов.

— Вы, конечно, имеете полное право придерживаться своего мнения, однако оно, судя по всему, основывается на неосведомленности, в то время как скульптора, о котором идет речь, выбрала и проинструктировала группа экспертов. Прошу принять это к сведению.

Дождавшись, когда он скроется из виду, Алун произнес дрогнувшим от возмущения голосом:

— Все хорошо, пока разные говнюки, а особенно говнюшки, распространяются о выдающихся достижениях в рекламных проспектах или искусствоведческих журналах, ну, может, не совсем в порядке, но мы к этому привыкли и даже выработали иммунитет. И все было хорошо, пока придурки вроде этого типа требовали запретить «Любовь под вязами» в Королевском национальном театре или убрать из общественных библиотек книги Джойса, Лоуренса и Т. С. Элиота. Вы все слишком молоды и не помните старого болвана и вдобавок отъявленного мерзавца по имени Биван Хопкин, который вызвал полицию на выставку Ренуара в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Заметьте, не в тысяча девятьсот третьем! Вот и этот тип должен был вести себя так же. А он, подумать только, защищает нечто актуальное! Да он и слов таких знать не должен! Когда чиновники-лейбористы Южного Уэльса начинают вещать о том, как они несут современное искусство в массы, быть беде. Вернись, Биван Хопкин, все прощено и забыто.

Гвен попыталась что-то сказать, но Алун ее перебил:

— К черту, я сдаюсь. Надоело. О Господи, вон еще кто-то из этих! — Он повернулся к Чарли: — Нам лучше уйти, да поскорее.

— Я уйду прямо сейчас, но еще вернусь.

Чарли обошел группку сотрудников мэрии и, взяв по дороге чистый стакан, нырнул в туалет. Там он подождал, когда уйдут двое, которые зашли раньше, налил в стакан воды из-под крана, заперся в кабинке и разразился давно сдерживаемым кашлем. В туалет вошел какой-то человек и воспользовался писсуаром, тяжело вздыхая, словно в знак сочувствия. Чарли выпил еще воды и сделал несколько глубоких вдохов. Теперь он чувствовал себя, как персонаж Джона Бакана после приступа лихорадки — во всем теле слабость, но голова ясная. Выходя из туалета, Чарли заметил, что там воняет, словно в александрийском борделе, — по крайней мере именно так он позже объявил приятелям.