Читать «Секретики» онлайн - страница 159
Пётр Маркович Алешковский
– Стихи, – сказал он вслух. – На армянском. Таварьян, ты стихи писал? – тут он заулыбался.
– Я по-армянски не умею, – признался его любимый ученик.
– Это плохо, надо знать свой язык.
Губы его задвигались, он прочитал шепотом строчку-другую и сунул бумажку в карман.
– Стихи о любви, – глаза его хитро блеснули, – я писал.
Он опять помолчал и вдруг сказал будничным, чуть просевшим голосом:
– Мама у меня умерла. Завтра поеду в Нагорный Карабах маму хоронить.
Еще помолчал, обвел нас всех взглядом.
– Ладно. Тема сегодняшнего урока – первый закон Ньютона. Существуют такие системы отсчета, относительно которых тело сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения, если на него не действуют другие тела или равнодействующая всех приложенных к телу сил равна нулю.
Он схватил мелок и стал писать на доске, повернувшись к нам спиной. На доске возникала формула, мелок крошился, он снова стал обычным богом – недоступным, непонятным и притягивающим. От его мягкого, обворожительного акцента меня клонило в сон, как на сеансе гипноза. Я погружался в состояние абсолютного покоя.
Ануширвана невозможно было не любить. Он был неподражаем, и даже если хмурил кустистые брови, то лишь на миг, чтобы тут же улыбнуться. Он любил всех, кто его окружал, даже Аню Блох и Аляушковского, которые никогда не поймут прекрасную науку физику. Уроки Ануширвана Фириевича не отложились в памяти, как и большинство уроков в нашей школе, но он сам нес особую, теплую энергию, измерить которую в джоулях или килоджоулях было невозможно. Я любил смотреть, как он старательно выводит непонятные закорючки на доске, грузный, хромой и при этом удивительно артистичный и обаятельный.
Физика была последним выпускным экзаменом. Понимая, что не знаю ни одного билета, я шел на него, как на расстрел. Анушику сказали, что я болен, у меня температура, и это было правдой – я всю ночь не спал, готовясь к предстоящей казни. Физик встретил меня, улыбаясь во весь рот: “Больной, да? Не надо болеть, лечись, э. Садись, Аляушковский. Какой билет?” Он взял мой билет, бегло просмотрел вопросы. Отошел. Через минуту подошел сзади и прошептал: “Этот провод сюда подключишь, здесь вот так сделаешь, два ома получишь”. Как получить два ома, я всё равно не понял. Желая помочь, он спросил про закон Архимеда, который, по его мнению, обязан был знать любой человек. Формулировки я не помнил, в голове вертелся глупый стишок. Решив идти напролом, я начал:
Или на свободу? Тут я запнулся. Знал же продолжение:
Но почему-то всё в голове вдруг поменялось местами, кто, куда, впер или выпер? Я быстро прикинул, что дело в массе тела.
– Масса тела из воды… Нет-нет, минуточку, я знаю же. Да-да!
Я уцепился за соломинку: Архимед лег в ванну с водой, значит…
На всякий случай я продемонстрировал пальцем, ткнув им сначала в пол, намекая на ванну, а потом поднял его вверх:
