Читать «Секретики» онлайн - страница 158
Пётр Маркович Алешковский
Физику преподавал Ануширван Фириевич Кафьян – самый знаменитый учитель нашей школы. Он прошел всю войну в танковых войсках и вернулся домой хромым, одна нога не сгибалась в колене, к тому же у него не было двух пальцев на правой руке, и он привычно сцеплял руки на животе, пряча увечье, что придавало ему внушительный вид. Писал на доске он всегда четко, сам наслаждаясь красотой написанного, но вот беда – в его предмете я не понимал ничего. Анушик был богом и общался только с двумя-тремя моими одноклассниками, собирающимися сдавать физику при поступлении. Говорил он с ярко выраженным армянским акцентом, смешно путая фамилии, что лишь способствовало его популярности.
– Аляушковский, ты-э, физику не лубишь, не знаэшь, буду двойку ставить. Садись с Блохом на последнюю парту. Аня Блохом тоже физику не лубит, тоже буду двойку ставить, плохая дэвочка.
Аня Блох не любила не только физику, она вообще забила на школу, выпускные сдавала с огромным животом, после экзаменов вышла замуж и тут же уехала с мужем в Израиль.
В своем кабинете Анушик властвовал безраздельно. Он был единственным из учителей, кто позволял себе курить на уроке: вставлял в длинный мундштук сигарету и выпускал дым в распахнутую дверь лаборантской, наблюдая, как мы пишем или списываем контрольную. Его специфические шутки были известны даже в младших классах. В восьмом, когда проходили момент силы, он каждый год рассказывал один и тот же анекдот, а мы повторяли его про себя, счастливые, что уже знаем его наизусть.
– Э-э, Таварьян, ты на охоту ходил?
– Никогда, Ануширван Фириевич, – признавался Тывка, шарящий в физике лучше всех в классе.
– Представь, охотник выходит, видит, стоит ольень и задней ногой правое ухо чьешет. Стрельяет, попадает в ногу и в ухо и ольеня убивает. Одной пулей! Это и есть момент сил, понимаешь? Что есть момент сил, Таварьян?
– Это величина, равная векторному произведению вектора силы и радиус-вектора, проведенного от оси вращения к точке приложения этой силы, – четко выговаривал Тывка.
– Ай, молодец, пятерку ставить буду, правильно, Таварьян!
Даже сейчас, списав воображаемый ответ сотоварища из Википедии и запутавшись в научной терминологии, я ничего не понял. Что уж говорить про тогда… Объяснять доходчиво Кафьян не умел или не считал нужным. Физика осталась моим вторым школьным кошмаром после геометрии. Лишь много лет спустя, заинтересовавшись проблемами времени и прочитав целую кипу научно-популярных книг на эту тему, я понял, что физика сродни философии, прекрасная и стройная наука, преподавать которую у нас в школах по большей части просто не умеют.
Как-то он, задумчивый и мрачный, стоял на кафедре, поглаживая здоровой рукой культю, и долго не мог начать урок. Затем взял какую-то бумажку со стола.
