Читать «Беглецы» онлайн - страница 199

— Да, — эхом отзывается Коннор. — Завтрак. Это здорово.

Медсестра уходит, предоставив ему возможность продолжить изучение руки в одиночестве. Его новой руки. Руки с татуировкой, изображающей тигровую акулу, которую ни с чем невозможно спутать.

67. Риса

Привычная жизнь для Рисы окончилась в тот день, когда Хлопки взорвали Лавку — а все в итоге поняли, что это сделали они, а не Коннор: слишком уж неоспоримыми были улики.

Все стало окончательно ясно, когда последний, выживший, террорист дал признательные показания.

В отличие от Коннора, Риса сознания не теряла. Даже когда оказалась придавленной тяжеленной стальной балкой. Когда обрушилась крыша, Риса упала вниз вместе с другими музыкантами. Боль от полученных травм была невыносимой, но, после того как на нее обрушилась балка, стало почему-то не так больно, и Риса терялась в догадках, хорошо это или плохо. Впрочем, Долтону пришлось куда хуже, чем ей. Вдобавок он очень сильно испугался. Риса пыталась успокоить его. Она говорила с ним, старалась убедить, что все в порядке, что их спасут.

Она не переставала отвлекать беднягу от терзавшей его боли до самой его смерти.

Гитаристу повезло больше. Он смог выбраться из-под завала, но Рису освободить не сумел и ушел, пообещав привести подмогу. Очевидно, он сдержал обещание, потому что помощь пришла. Понадобились усилия троих, чтобы поднять упавшую на Рису балку, но вынес нетяжелую девушку на улицу один-единственный человек.

Теперь Риса лежит в палате на специально сконструированной койке, которая больше напоминает приспособление для пыток, чем обычную человеческую кровать для сна. Она нашпигована металлическими стержнями, как кукла, над которой потрудились несколько жрецов культа вуду. Выходящие наружу концы стержней объединены между собой жестким каркасом. Риса видит свои ноги, но пошевелить ими не может. Отныне так и будет, думает она: смотреть можно, ходить нельзя.

— К вам посетитель.

У двери стоит медсестра. Когда она отходит, из-за ее спины появляется Коннор. Он весь в бинтах, синяках и ссадинах, зато живой. Глаза Рисы незамедлительно наполняются слезами, но она сдерживается — плакать нельзя. Все тело болит, и от рыданий станет только хуже.

— Я знала, что это неправда, — говорит Риса. — Мне сказали, что ты погиб при взрыве, не смог выйти из здания, но я чувствовала, что тебя там не было. Мне говорили, что ты погиб, но я знала, это ложь.

— Я мог и погибнуть, — говорит Коннор, — но Лев остановил кровотечение. Он меня спас.

— Он и меня спас, — подхватывает Риса, — вынес из здания.

— Неплохо для несчастного маленького ангелочка, — смеется Коннор.

По его поведению Риса понимает, что мальчику ничего не известно о том, что Лев был одним из террористов, но не посмел взорвать себя. Она решает ничего ему не рассказывать. К тому же об этом трубят по всем телеканалам; он и сам скоро все узнает.

Коннор вспоминает, как лежал в коме, и хвастается новыми документами. Риса рассказывает о том, что после взрыва поймали всего пару беглецов — остальные, взломав ворота лагеря, разбежались кто куда. Во время разговора она все время поглядывает на повязку, поддерживающую руку Коннора. Пальцы, торчащие из нее, принадлежат явно не ему. Она понимает, как такое могло произойти, и сам Коннор определенно об этом знает.