Читать «Австрийский моряк» онлайн - страница 242

Накануне Рождества он заболел бронхитом. Вызвали отца Маккафри, который провел соборование, но старик, казалось, пошел на поправку. Затем, примерно к пятичасовому чаепитию в воскресенье, 22 февраля, он стал жаловаться на головокружение и начал задыхаться. В семь часов вечера его проводили в комнату и уложили в постель. Сестра Элизабет впоследствии отметила, что он на несколько секунд застыл на краю кровати, глядя куда-то в пространство, потом улыбнулся и сказал: «Wart’ noch einen Moment Liserl, ich bin noch nicht ganz fertig» — «Подожди еще немного, Лизерль, я пока не готов».

— Мне показалось это странным, — сказала она доктору Уоткинсу на следующее утро, — потому что, хотя он иногда и говорил со мной по-немецки, но никогда прежде не называл меня Лизерль.

Доктор оценил время смерти примерно как четыре утра и записал в качестве ее причины «коронарный тромбоз».

— Но сердце у него всегда было сильное, очень сильное, — возразила сестра Элизабет.

— Ах, сестра, я же врач. Я не для того семь лет учился, чтобы написать в свидетельстве о смерти «Перестал жить», даже если это правда. Так просто не принято. Но вот что я вам скажу: он был крепким стариком, не дашь ни днем больше восьмидесяти.

Всё имущество старика — кое-какая одежда и несколько книг — раздали другим постояльцам или оставили уборщику. Шкатулку с медалями продали за десять фунтов оптом нумизмату из Суонси, не считая самой ценной награды: маленького крестика, покрытого белой эмалью, с красно-белой шелковой лентой, до сих пор сложенной в треугольник в австро-венгерском стиле. Сестра Элизабет стащила его накануне похорон, на следующий день рано утром прокралась в часовню и спрятала крест в складках савана, прежде чем пришли сотрудники похоронного бюро и заколотили крышку гроба. Когда она вытаскивала награду из футляра, оттуда вылетел пожелтевший клочок бумаги с готическим шрифтом. Сестра Элизабет с улыбкой прочла:

«Эта награда является собственностью Великого магистра военного Ордена Марии Терезии. По смерти получателя вернуть в канцелярию Ордена, Миноритенплатц 3, Вена 1».

Как и подобает нищему беженцу, похороны были жалкими, самый дешевый обряд, который мог предложить похоронный кооператив Суонси и Западного Гламоргана. Гроб провезли по грязному переулку на маленькое кладбище церкви святого Кадока, это неподалеку от моря, и зимние шторма окатывают могильные камни солеными брызгами. Сейчас церковь по большей части закрыта. Прихожан совсем не осталось, и поляки из Пласа теперь единственные «клиенты» кладбища. Пока гроб выносили из церкви после службы, сестра Элизабет согнала с астматичной фисгармонии семейку мышей и сыграла песню Гайдна «Славься слово Господа, славься град Сион», мелодия навевала сентиментальные воспоминания как на нее, так и когда-то на покойного.

На церемонии присутствовали только она и Кевин, стоя под зимней моросью, когда отец Маккафри бросил горсть песчаной земли на крышку гроба. Позже похоронное бюро установило покрытый креозотом деревянный крест - в конце ряда таких же крестов. На нем была металлическая табличка с простой, но ошибочной надписью: «Оттокар Прочазка, 1886-1987. Покойся с миром».