Читать «Двуглавый орел» онлайн - страница 88

Возможно, это было проявлением моего дурного нрава, но в этом месте я не смог сдержаться и не вставить, что кое-кто может счесть имя "Светозар фон Поточник" довольно странным для воина Великого Немецкого Рейха.

Очевидно, об этом его уже спрашивали раньше. Он усмехнулся и ответил мне с обычной своей спокойной искренностью.

— У всех должно быть имя, Прохазка, а имя передаётся по мужской линии повсюду, кроме, может, маленьких и диких африканских стран. Согласен, что "Светозар" звучит ужасно: когда я родился, моя мать увлекалась романтическими романами и считала, что это имя лучше подходит к фамилии Поточник, чем Виллибальд или Энгельберт, которые выбрал отец. Что касается Поточника, то это не говорит ни о чем, кроме как о капле славянской крови. Скажите, Прохазка, как давно, по-вашему, в Европе используют фамилии?

— Точно не скажу. Наверное, с пятнадцатого века? По-моему, в верхнем Тироле людей всё ещё называют по профессии.

— Ладно, с пятнадцатого века, значит, если уж говорить наверняка, двадцать поколений назад?

Я кивнул.

— Ну вот, я недавно с этим разбирался, тогда теоретически это получается где-то более двух миллионов предков. И только один из них должен был иметь фамилию "Поточник", чтобы передать её мне. И вообще, он не обязательно был славянином — мог бы быть и немцем, похищенным в приграничном набеге и взятым в неволю хорватами. У меня нет ни малейшего сомнения, что я чистокровный германец.

— Понятно. Тогда где же именно моё место в этом крестовом походе Великого Немецкого Рейха? Всё-таки, по отцу я чех, а по матери — поляк, и, как вы сами слышите, до сих пор говорю по-немецки с акцентом.

— Ну, раз уж вы меня спрашиваете, я сказал бы, что став австрийским офицером, вы автоматически отдали свой голос за германскую культуру.

— Я понял. А вы мне позволите быть к ней причастным?

— Конечно, быть немцем — это не только вопрос крови и почвы, но и культуры. Римляне — самые первые немцы (кстати, я недавно прочёл об этом книгу) — никогда не были против того, чтобы варвары становились римскими гражданами, после того как предоставляли достаточные доказательства своей преданности. Пограничным народам вроде чехов и поляков после войны будет предложен выбор: стать частью Немецкого Рейха или немецкими протекторатами за его пределами. Или, если вас не устраивает ни одна из этих альтернатив, то убраться подальше и присоединиться к вашим славянским братьям за Уралом.

— И вы думаете, они добровольно примут такой выбор?

— Я в этом не сомневаюсь. Посмотрите на всех этих чехов в австро-венгерской армии, они недавно двумя руками голосовали за Россию. Что касается остальных, не думаю, что у них есть большой выбор. Разве британцы спрашивали когда-нибудь у народов Индии, хотят ли те быть частью Британской империи? Признак по-настоящему сильной нации — то, что при решении этих вопросов ей не нужны урны для голосования. Англичане и французы заинтересовались демократией только тогда, когда силой захватили всё, что хотели.

— Но неужели, Поточник, вы не заметили, что в этом пангерманском крестовом походе некоторые лучшие наши воины — славяне? Взгляните на боснийцев, например. Или на словенцев — сомневаюсь, что во всей империи вы найдёте более храбрый и преданный народ.