Читать «Двуглавый орел» онлайн - страница 58

Таким образом, в то роковое лето на Сомме итальянский главнокомандующий Кадорна оказался, как и ваш сэр Дуглас Хейг, перед свершившимся фактом, выбором, который определил не он: ему нужно было атаковать в каком-то направлении, а нижнее течение Изонцо оказалось как единственным местом, где он мог атаковать, так и единственным, где имелся хоть какой-то стратегический смысл для этого.

А его упрямство ​​и самоуверенный характер довершили все остальное. Так что в течение последующих четырнадцати кровавых месяцев, как больной дизентерией, вынужденный держаться рядом с туалетом, Кадорна одержимо бился на этом крошечном фронте, бросив в жернова сотню тысяч человеческих жизней, а когда все они оказались перемолоты, бросил еще сотню тысяч. Повторялась та же мрачная, кровавая история, как и на Западном фронте: победа измерялась в метрах, а потери — в десятках тысяч. Бесконечные подкрепления, лишь усиливающие поражение, слепая тупость, ошибочно принятая за упорство; вершина стратегического просчета.

В последующие годы я часто слышал, как люди в этой стране издеваются над итальянской армией из-за бегства под Капоретто. Я же, видевший их мучения в следующих одна за другой тщетных и кровавых атаках, считаю чудом, что они выдержали так долго. Дивизия за дивизией солдат-крестьян вели на заклание, всегда без должной артиллерийской поддержки, как правило, плохо накормленных, зачастую без нормальных противогазов и кусачек, и даже без приличной обуви.

Личной одержимости всего одного военачальника уже достаточно для катастрофы, но маниакальная одержимость Кадорны атаковать у Изонцо зеркально отобразилась в подобии военного Folie à Deux в его австрийском коллеге, генерал-полковнике Светозаре Бороевиче, бароне фон Бойна, командире Пятой армии в нижнем течении Изонцо.

Старик Бороевич никак не подходил под определение классического военного болвана империи Габсбургов: он имел репутацию способного штабного офицера и был одним из немногих австрийских генералов, добившихся хоть какого-то успеха в галицинской кампании осенью 1914 года. Но он отличался и крайним упрямством.

Офицеры звали его "дер Боско" , но многострадальные солдаты окрестили менее лестно: "der Kroatische Dickschädel" — "хорватский болван". Проблема Бороевича в том, что если у Кадорны была причина атаковать, то он сам страдал от противоположной мании обороняться. Не сдавать без боя ни пяди земли, чего бы это ни стоило. А если итальянцы что-то и захватывали, то отбить и немедленно контратаковать, невзирая на потери. Это был рецепт катастрофы: сильно затянувшегося, печального бедствия, которое в конце концов унесло жизни почти миллиона человек.