| And who can get used to vermilion trees, and orange-and-blue grass, and moaning flowers, and three wrinkled moons playing tag in the alien sky? | А разве можно привыкнуть к алым деревьям, оранжево-синей траве, стонущим цветам и трем ущербным лунам, играющим в салочки на чужом небе? |
| Toms likes it, though, and Mrs. Toms is, if nothing else, a flexible young lady. | Правда, Томсу все это нравится. Что же касается миссис Томе, то она во всем согласна с мужем. |
| Toms wrote a letter to his philosophy professor on Earth, saying that he had solved the problem of the demise of the Tyanian race, at least to his own satisfaction. | Томе написал письмо на Землю своему бывшему профессору философии, рассказав, что он открыл причину гибели Тианской цивилизации, по крайней мере для себя. |
| The trouble with scholarly research, he wrote, is the inhibiting effect it has upon action. | Вся беда научных исследований состоит в том, что они тормозят естественный ход вещей. |
| The Tyanians, he was convinced, had been so preoccupied with the science of love, after a while they just didn't get around to making any. | Тианцы, он в этом убежден, были так заняты теоретическими выкладками на тему любви, что им было просто некогда ею заниматься. |
| And eventually he sent a short postcard to George Varris. | Как-то раз он послал короткую весточку Джорджу Вэррису. |
| He simply said that he was married, having succeeded in finding a girl for whom he felt "quite a substantial liking." | В ней он сообщил, что женился, найдя девушку, к которой он чувствовал "относительно глубокую симпатию". |
| "Lucky devil," Varris growled, after reading the card. '"Vaguely enjoyable' was the best I could ever find." | - Вот счастливчик, - позавидовал Вэррис, прочитав открытку. - "Смутное влечение" - это все, что мне удалось испытать в жизни. |
