Читать «Юрий Тынянов. Сочинения в трех томах. Том 3» онлайн - страница 81
Юрий Тынянов
— Отъедается, — говорили не то о Сперанском, не то о царе, — хуже покойничка Павла.
Летом, когда в Москве старики только и говорили что о налогах и грозились умереть, только бы не платить, подьячий издал второй указ. Впредь никто не мог быть произведен в чин коллежского асессора без экзаменов и какого-то свидетельства. Сословие чиновников приглашалось бросить все застарелые привычки, все свои цели и вместо домашних бесед с доброхотными дателями готовиться к экзаменам по праву естественному и начальным основаниям математики.
Теперь восстало все крапивное семя.
Говорили, что один повытчик публично плакал в присутственном месте, на Прудках, отирая слезы большим красным фуляром и привлекая этим общее внимание. Вместе с тем, не видя перед собою дальнейшей цели существования и отчаявшись в сдаче экзаменов, а стало быть, и в получении чина коллежского асессора, приказные стали требовать такой мзды, что уж это одно само по себе могло поколебать основы государства. Все это имело важные последствия. •
Московские бары, которые при издании первого указа во всем винили «крапивное семя», стали теперь звать Сперанского поповичем и расстригой.
Разные вкусы и наклонности в виду общей опасности временно забыты. Движение на улицах Москвы усилилось: с утра все выезжали, чтоб узнать общее мнение. Сергей Львович стал ходить по утрам в должность. Все канцелярии теперь были заняты тем, что переписывали новые стихотворения на Сперанского. Сергей Львович каждый день приносил что-нибудь новое и по прочтении запирал в свой тайник.
Стихотворения были довольно острые. Одно — о канцелярском плаче, называлось «Элегия»:
Восплачь, канцелярист, повытчик, секретарь!
В нем был едкий стих, который сразу вошел в поговорку:
О чин асессорский, толико вожделенный!
Стихотворение было, впрочем, написано более в насмешку над приказными и, видимо, в защиту указа, но чиновники на первых порах не разбирались и переписывали все, что попадалось об указах, «яко противудей-ственное».
«Мысль унылого дворянина» более понравилась Сергею Львовичу; все написано дурными стихами, но сильно выражено:
От Рюрика поднесь дворян не утесняли, Зато Россию все владычицей считали.
О «сыне поповском» там было сказано, что он «как мыльный шар летает» — а далее: «искусственным мечом Россию поражает и хаос утверждает».
Эпиграмма на Сперанского была в другом роде — коротка, ее писал брат того генерала, который звал Наполеона Буонапартом:
Велики чудеса поповский сын явил, Науками он вдруг дворян всех задавил.
Наук испугались все. Лекари учились медицине, попы богословию. Бывали и среди дворян чудаки или меценаты, которые читали по-латыни, но учиться по обязанности наукам, как лекари, — не дворянское дело. Дворянин получал чины по душевным качествам и заслугам. Не было никакой связи между наукой, дворянством и званием. Семинарист учредил хаос и все перевернул.