Читать «Юрий Тынянов. Сочинения в трех томах. Том 3» онлайн - страница 309

свою любимую, скучную песню, которую всегда певал, когда был в огорчении. Песня была жалобная:

Сижу в компании,

Никого не вижу, ■

Только вижу деву рыжу И ту ненавижу.

Александр уже перенял ее от Каверина. При всех неудачах Каверин пел ее.

— Нет, не деву рыжу, — сказал вдруг Молоствов. — Это ты выдумал. Только вижу одну жижу. Это мы на кашу еще в корпусе пели. А рыжая дева сюда не идет.

Он был подозрителен. Его дразнили красоткою, действительно рыжею, которая ездила к нему из города, как говорили, на постой.

Каверин, по его мнению, метил на нее.

— Нет, деву рыжу. Ненавижу, — сказал Каверин и засмеялся. .

— Скоро с вами прощусь, — сказал Молоствов. Все на него поглядели.

Молоствов, бледный, злой, говорил без улыбки и неохотно.

— Бегу.

—. Куда? Подожди до дежурства, — сказал Сабуров.

Они шутили.

Каверин дымил трубкою.

Никто не смеялся.

Молоствов, понизив голос, хрипло сказал:

— Мне с вами не жить. Удаляюсь от приятных ваших мест. Перевожусь.

И, коротко взмахнув рукой, стал тихо рассказывать. Гауптвахта, на которой он дежурил, выходила окном на царский кабинет.

Обыкновенно был на окнах занавес, но теперь его подняли. Окно светилось. Молоствов видел, как ушел Голицын из кабинета. Царь сидел за столом и читал. Вдруг он подошел к окну и стал смотреть.

Молоствов сказал:

— Взгляд недвижный, и любезности или улыбки на лице не было, — как смыло. Стоит и смотрит, не взмиг-нет. Потом подошел к столу, оперся кулаком и сначала тихо, потом все громче и громче: «Благочестивейшего..< Александра Павловича...» и все до конца, и — аминь, Тут я понял, что мне аминь. Думаю: нужно спать, крепко спать, — не ему, а мне. И стал спать. Ну, не спится. Пришел домой, и все не спится.

Все сидели молча.

— И вот теперь поеду по дорогам, может засну., А дежурствам моим — аминь!

Каверин сказал, бледнея:

— Это все Голицын. Это его песни.

Он посмотрел Пушкину в глаза, сжал руку:

— Ничего не вижу, ничего не слышу. Только вижу деву рыжу. И ту не-на-ви-жу,— сказал он раздельно и помолчал. — Я тебя провожу.

И проводил до самого лицея, напевая:

— Деву рыжу. Ненавижу.

16

Нет, Каверин был прав, напрасно он платил пари Молоствову, напрасно рубил дубки: царскосельский пустынник тоже не был рожден для того, чтобы писать рапорты принцу Оранскому; Пушкин не желал дворцовой мудрости. В ту же ночь он написал записку молодой вдове, и Фома, ставший во всем его потатчиком и клевретом, нашел случай незаметно ее доставить.

Назавтра, как стемнело, они встретились. У молодой вдовы было нежное имя — Мария. Она предавалась ему безусловно, дрожа от страха и радости. Он не хотел звать ее Марией и называл в глаза Лилой, Лидой. Она и этому подчинилась. Из двоих любовников она прежде всего была готова на безумства. Они вдвоем, не сговорясь, обманывали теперь директора, тень ревнивца, кого угодно. .

Она узнала в этот месяц с этим мальчиком то, о чем и не подозревала, о чем только смутно догадывалась и что вслед за тетками привыкла называть адом и развратом. По утрам она смотрелась в зеркало с тайным страхом, ожидая, что все это уже видно.