Читать «Юрий Тынянов. Сочинения в трех томах. Том 3» онлайн - страница 248

же — неизвестно было, чем быть лицею, — на какую степень возвести его. По всему он должен был стать теперь учреждением европейским по духу, но все большую силу приобретал теперь, с другой стороны, Аракчеев, нимало Европы не напоминавший.

Кошанский понравился министру щегольством — и был назначен, к неудовольствию его, не директором, но замещающим должность. Кроме того, в правлении должны были заседать еще Куницын и недавно назначенный надзиратель Фролов. Последнее уязвило Кошанского сверх меры. Как было в литературе, где его уважали, но не печатали, так ныне и по службе: не директор, но замещающий, то есть черт знает что такое. Он гордо прошелся по залу, благосклонно ответил на поклоны, но через неделю запил горькую.

Куницын нашел его в жалком положении.

— Чту в тебе заслуги, — прохрипел Кошанский, глядя на него мутными глазами, — признаю тебя равноначальствующим, но что за фигура сей Фролов? И даже фигурою не назову его, но фй-гу-рою!

Последнее имело свой смысл, ибо Фролов, бывший военный, часто употреблял слово фигура, произнося его на особый лад.

Так лицей остался без директора, и каждый был предоставлен самому себе. Новая фигура появилась в нем и заняла общее воображение: Фролов.

Надзиратель классов и нравственности, он появился в лицее, только что сняв военную форму, прошелся грудью вперед и тотчас же распек дядьку Леонтия Кемерского, известного ему, по-видимому, заранее: он потакал лицейским слабостям.

Вытаращив глаза, он стал наступать на него, повторяя: — Этта што? Этта што?

Леонтия он выгнал бы, если бы не заступился Кошанский. Зато по его требованию был тотчас введен новый дядька: Сазонов, Константин, молодой, почти еще мальчишка, с глазами белесыми и блуждающими, большими руками и угрюмый. Перед Фроловым он тянулся настолько, что тот, проходя, тихонько говорил ему:

— Вольно!

Тотчас он ввел военные порядки: утром Сазонов Константин звонил усердно троекратно в колоколец, затем появлялся сам полковник (он был артиллерии подполковник, но Сазонов и все другие дядьки звали его полковником), строил всех в три ряда и, командуя:

— С богом! —

вел на молитву, где строго наблюдал строй и шеренгу.

Вообще он сразу проявил деятельность. Сбитень был отменен, появился чай и булки. За обедом — кислый квас.

— В армии и корпусах повсеместно принято, — прохрипел он эконому, и тот не посмел возражать.