Читать «Элегия Михаила Таля» онлайн - страница 47

Звоню в больницу и разговариваю с замечательным врачом и фантастическим человеком Иосифом Гейхманом, обожавшим и боготворившим папу. Он говорит: “Ситуация критическая, хотя на данный момент кровотечение прекратилось, но оно может возобновиться в любой момент...” Я -единственный дежурный врач на четыре отделения. Покинуть больницу не могу. Задача для сумасшедшего: или броситься к умирающему отцу, оставив на произвол судьбы больницу, или остаться в больнице с риском опоздать к отцу... Звоню постоянно. Отвечают: динамики никакой. Еле дожил до утра. Снова звоню. Отвечают: без изменений, без сознания. Хватаю такси, еду в реанимацию... Лежит человек. Вроде бы мой отец, и в то же время какой-то не очень-то и знакомый. Милая, родная личность, и в то же время не он... Землистого цвета лицо. Какие-то нервозные люди вокруг него бегают, и никто толком ничего не может сказать. Рядом Геля плачет. И все твердят одно и то же: желудочное кровотечение - будем советоваться, что делать... Вскоре зовет нас с Гелей к себе в кабинет Гейхман и говорит, а у самого глаза, полные слез: “Ребята, не хочу вас расстраивать. Вот рентгенограмма. На рентгенограмме — тумор. Опухоль”. “Какая опухоль?! С чего опухоль?!” “А вот так, - говорит, — дичайшая опухоль свода желудка, из-за которой практически не видно пищевода... Значит, мы в свое время проморгали - это не дефект снимка...”

Решают класть на стол в экстренном порядке. Гейхман предупреждает, что такую операцию здоровому-то человеку сделать — все равно что трамваем переехать, а отец после такой кровопотери... Предлагаю себя в доноры, а они смотрят на мои исколотые руки и говорят, что не имеют права... Я кричу, угрожаю, требую, чтобы именно мою кровь отцу перелили, мол, у нас и группа одна, и резус-фактор... Они по-

‘4?

79 шептались, положили меня на стол, взяли кровь, влили папе и повезли на операцию. А меня после такой кровоотдачи повело... Вывезли на балкончик в кресле... Посиди, кислороду поглотай...

И вот в первый раз в жизни стал я на этом балкончике молиться. Нет, не Богу. Отцу! “Ты всю жизнь над всеми подсмеивался, ты все всегда в шутку переводил... Молю тебя! Пошути и на этот раз! Сделай так, чтобы все онемели от удивления! Ты можешь!..” Бормочу, а сам думаю: какой юмор при таком кровотечении? Какие шутки при такой опухоли?! Потом спустился к лифту, стали мы с Гелей ждать конца операции... Появляется Гейхман, который всю операцию рядом с отцом простоял, и выражение лица у него, как у человека, который вдруг понял, что он - идиот. “Ничего, -говорит, - там нет... Никакой опухоли нет... Куда она подевалась, я не знаю... Есть только сильно эрозированная набухшая слизистая, кровоточит при малейшем прикосновении... Забили губкой, залили кровь, удерживаем давление...”

Папу отвезли в реанимацию, и, представьте себе, через некоторое время он начал подавать признаки жизни, лицо порозовело, в себя пришел...

“Ты чего, - говорит, - Гусеныш, здесь околачиваешься?” Через день-два все пошло на лад... Веселая получилась шутка... Тогда-то я всерьез подумал: “А папка мой — не от мира сего...”