Читать «Чертоцвет. Старые дети (Романы)» онлайн - страница 92

Все, что запрятано в недрах земли в виде гнезд, имеет огромную силу и могущество.

На Иудином острове нашли свинцовую руду. Ружейные пули отливают из свинца.

Если в сердце болота, на Иудином острове, прорубить колодец, может, и там в щелях плитняка можно найти драгоценные камни? Вдруг из светлых расселин посыплются красные, и синие, и желтые, и зеленые бусинки.

Пьяный Якоб мысленно повторял себе: Иудин остров принадлежит Россе. В этом нет ничего невозможного. Мир полон толковых людей, предоставь им только возможность, и голова у них заработает. Кто-нибудь да придумает, как к купчей на покупку хутора пристегнуть и Иудин остров вместе с болотом.

6

В последнее время Таниель никак не мог избавиться от одной мысли: надо уходить с болота. Пора дать место другим, он и так чересчур задержался под крышей родного дома. Он чувствовал, что стал помехой для всех, хотя с детства жил обособленно и старался не путаться ни у кого под ногами. Когда Якоб поставил дом поблизости от баньки, Таниель и вовсе замкнулся в стенах своего дома. Он старался без надобности не ступать на землю Россы и чувствовал себя хорошо и уверенно лишь на лужку возле баньки. Право имеет свои границы, и каждому положено знать свое право и его границы.

В ту пору, когда Матис построил на краю болота баньку, Таниелю было столько же лет, сколько сейчас Иона-су, старшему сыну Якоба. Таниеля поражало, насколько дети теперь иные, чем в его время. Возможно, Таниеля сделали рохлей разговоры, которые до того, как они поселились в баньке, без конца вели Матис и Ява. Они то и дело твердили, что, как только Якоб достигнет совершеннолетия, он по праву наследника своего отца возьмет бразды правления на хуторе в свои руки. С малых лет Таниелю внушали, что Якоб среди них самый важный, с ним должна считаться вся семья. Право первородства уже с колыбели уготовило ему надежное место под солнцем.

Да и на протяжении более поздних лет Таниель замечал, что и Ява и Матис относятся к другим детям не так внимательно и уважительно, как к Якобу. Если бы Яву мучили угрызения совести, она бы уделяла такое же внимание и остальным детям от первого брака. Однако, когда Эва, Нестор и Сабина оставляли дом, Ява не пролила ни слезинки. Быть может, в баньке даже почувствовали облегчение, что старшие уходят и освобождают место для младших. И все же словно сквозь туман вспомнилось, как на свадьбе у Эвы Ява плакала навзрыд. Но она повисли на шее не у Эвы, а у Нестора, которому еще только предстояло покинуть дом.

Таниель почувствовал, что мысли его пошли не по тому пути. Жизнь в ее проявлениях, на самом деле, так неопределенна, что в этом хаосе никак не разобрать, где правда, а где ложь.

Почему его удивляет упорство Ионаса, старшего сына Якоба? Разве ребенку следует бояться обитателей баньки? Ионас с рождения привык к тому, что два дома стоят поблизости, что две семьи живут рядом, — какому мальчишке не нравится слушать рассказы бабушки? Откуда Ионасу было знать, что его сводный дядя, Таниель, чувствовал себя скованно в обществе его отца? Лучше, если б Ионас этого никогда не замечал. Пусть мальчик называет Матиса дедушкой, он ведь ни одного из своих настоящих дедов никогда не видел. Умный старший должен быть глупому молодому поддержкой — это простой и ясный закон жизни.